Эти девки, ярко накрашенные и вульгарные, не церемонились ни с кем. И где б ни появились, чувствовали себя как дома.
Ввалившись гурьбой в ресторан, облизали по ходу Борькину губошлепую рожицу. Вызвали к себе Андрея, повара, пообещали утешить его во все места, если тот сварит им на халяву натуральный кофе.
— Андрей! Давай кайф на кайф менять, хрен ли время зря терять? — предложила самая опытная из путанок двадцатилетняя Тоня. Она подошла к вошедшему в зал повару, прижалась к нему, гладила всюду, учила молодых подруг.
Пока Андрей варил кофе, девчата попросили Борьку завести музыку покруче, чтоб пробрала и сдернула всех на ноги.
Парень так и сделал. Но и сам не усидел. Танцевал с девками так, что рубашка к спине прилипла от пота. А когда повернулся, увидел Светлану. Она сидела за уединенным столиком и во все глаза смотрела на Борьку. В них и удивление, и презрение, и брезгливость. Все это приметил парень, но подошел и поздоровался. Попросил разрешения присесть.
— Не стоит. Я ухожу. Убедилась, что и ты, Боря, такой же, как все!
— Ты о чем, Света?
— Как мог танцевать с этими? — указала на путанок.
— Они такие же клиенты, как все! Пригласили потанцевать, что тут плохого? — удивился искренне.
— Ты считаешь, что танцевать с ними — ничего плохого?
— Свет, я на работе!
— Ни одна работа не заставит общаться вот с такими, как эти! А ты посмел после этих подойти ко мне!
— Меня учили уважать каждого, кто входит сюда, и никого не обделять вниманием.
— А я поверила, что меня ждешь!
— Еще как ждал! Все глаза проглядел.
— Устал ждать? Решил развеяться? Меня для разнообразия просил приезжать?
— Ты — совсем другое дело. Они просто так! Были иль нет, вскоре забыл. Да и кого помнить? Хоть несчастные бабы, ниже помойки скатились. Жизнь довела каждую.
— Веришь им, сочувствуешь?
— А как же? Не понаслышке знаю многих.
— Развлекался с большинством?
— Да успокойся, ни с одной не был!
— Как же узнал о них не со слов?
— Иные водилы ботали, заезжали к некоторым. А там малое дитя рядом с парализованным дедом или слепой бабкой. Все плачут. И только эти девки должны молчать как проклятые. Самим порой корки хлеба не остается. Все терпят, лишь бы не плакали домашние.
— Ах как их жаль! — усмехнулась Светка.
— Не пойму, чего ты на них взъелась? Ну, ночные бабочки, шоферская радость. Ни тебя, ни меня не интересуют. Или ревнуешь к ним?
— Да как ты смеешь предполагать такое? Кто ты такой? — Девушка вскочила, но Борис удержал ее за руку. — Негодяй! — вырывала руку, но убежать не получалось.
— Пока не скажешь, что я самый лучший на свете чувак, не отпущу!
— Хам! Отморозок! Не дождешься!
И Борька держал Светку. Не обращал внимания на слова. Ждал, когда злость в ней уляжется и девчонка сможет говорить нормально.
Уже больше половины путанок увезли водилы по дорогам. А Борька со Светланой все спорили. О чем?
Парень не хотел отпускать ее руку, а она не спешила вырвать ее. Эта вечная игра забавляла их. Хотелось оттянуть время, и они не без умысла затягивали.
— Пойдем во двор! — предложила Светка, заметив, что все посетители наблюдают за ними. Хихикают, отворачиваются. Светке стало не по себе, и они вышли.
— Пошли на лужайку! — позвал Борис. — Я там всегда отдыхаю. — И, продираясь через кусты, помог Светлане.
Та, увидев поляну, онемела от восторга.
— Как здесь здорово! — огляделась по сторонам.
Девчонка присела на пенек, а Борька прямо на траву.
— Ты в детстве играла на такой лужайке?
— Нет. Не пришлось, к сожалению, в городе всегда жила, на асфальте.
— Я тоже. С деревней недавно познакомился.
— Там у тебя девчонки остались?
— Мы бабулю из деревни к себе забрали. Теперь с нами живет. С ней здорово!
— А дом куда?
— Думали продать. Да никто не купил. Заколотили окна и двери. Так и стоит до весны, по теплу наши поедут огород посадить. Землю бросать нельзя.
— Ты тоже с ними уедешь?
— Вот тут не знаю. Смотря как сложится ситуация. Может случиться, что не уговорят.
— Даже такое бывает? А мне кажется, ты добрый и сговорчивый! — заглянула в глаза.
— Не всегда и не со всеми.
Борис, глянув в сторону заправки, заметил несколько импортных машин, подъехавших одновременно. Парень досадливо поморщился, но делать нечего, нужно было вернуться на работу. Едва он появился на площадке, к нему подскочил оператор заправки.
— Где шлялся? Почему не на месте? — заорал на Борьку, тот вскипел:
— Что нужно? Чего хлебало отворил?
— Чего? Ты еще и возникаешь? Ты что есть? — Сделал шаг к парню, держа кулаки наготове, но его окликнули. И оператор отошел в сторону, а вскоре и вовсе забыл о своих претензиях к Борису. — Проследи, чтобы этих людей накормили кайфово, без туфты! Чтоб они не обижались на нас, — попросил парня.
— А сам чего не проследишь?
— У меня разговор с ними серьезный. Некогда! Но ты не упусти! — потрепал по плечу и увидел Светку. — Это что за мамзель? — вылупил глаза.
— Моя девушка! — загородил собой Светлану.
— Кайфовая! Классная чувиха! Чья она? — спросил прищурясь.
— Я же сказал тебе.
— Кто ее пахан? Кто держит эту метелку?
— Какое тебе дело?
— Зелень! Это надо знать тебе в первую голову. Иначе нет смысла! Взрослей, тогда поймешь, почему спросил. — И, быстро перечислив, что надо заказать его гостям, увел их в кабинет.
Андрей, приняв заказ, стал готовить, А Борис, взяв кофе и мороженое, подошел к столику, где расположилась Светлана.
— Тяжело тебе с ним? — заметила девушка.
— Уже привык.
— Мой отец тоже через такое прошел. Сначала дальнобойщиком был. Возил кирпич из Белоруссии, продавал его здесь. Потом заправка. А теперь три магазина имеет. Мама ему помогает. Я, честное слово, ничего не соображаю в их делах. Терпеть не могу бухгалтерию, всякие подсчеты. У меня еще со школы не было дружбы с математикой. Потому учусь на промышленного дизайнера. Скучно тоже, Но лучше, чем корпеть над отчетами или возиться с железками. Вообще я хотела стать цветоводом. Но папа запретил. Ему такая профессия не по вкусу. Выбрали это! Современное, модное.
