— Эти двое — тоже не подарок! — сказал Рогачев тихо и прислушался, как там Барин с Конюхом чувствуют себя?
Платонов и Ведяев спали всю дорогу, до самого города. Они не проснулись даже на звук открывшейся двери. Их разбудили голоса охраны:
— Живо в камеру!
Выскочив из машины, огляделись. Поняли, что их привезли в следственный изолятор. Переглянулись. Молча пошли длинными коридорами, понимая, что не каждое избавление есть свобода… Рогачев решил не откладывать допрос до следующего дня. И, разместив Барина и Конюха по разным камерам, уже через час вызвал в кабинет Платонова.
Следователь был наслышан о нем, знал, как ведут себя мошенники, попавшие в руки милиции или прокуратуры. Но Юрий Васильевич рассмешил Рогачева.
Едва оказавшись в кабинете, засыпал благодарностями:
— Вы — мой избавитель! Спасли от неминуемой расправы и мучительной смерти. Вырвали из рук садистов и убийц! Я уже не верил, что выживу и вырвусь из того ада. Скажите, сколько обязан за проведение столь блестящей и опасной операции?
— Успокойтесь! Лично мне вы ничего не должны! Я хочу получить совсем иное!
— Скажите! Я на все согласен заранее! Я бесконечно признателен вам! — дрожал человек и, казалось, — был искренен.
— Правдивые показания! Больше ничего!
— А мне скрывать нечего! Спрашивайте обо всем, что нужно! Я честный человек! Мне нечего стыдиться! — говорил Барин, сев напротив следователя.
— Скажите, Юрий Васильевич, когда и за что захватили вас крутые? — положил перед собою протокол допроса Рогачев.
— Прошел месяц, но мне он показался…
— За что вы попали к ним? Как объяснили вам причину?
— Взяли нас, как и всех. Ничего не объясняя. На кольцевой остановили. Подрезали нашу машину, прижали к кювету, велели выйти. Мы не соглашались. Хотели уехать, захлопнули дверцу. Вот тут и началось…
— Что именно?
— Стрельба. Нам пробили колеса. Тут выскочил наш охранник. Но… Что он мог, если подоспела «Волга», в ней еще четверо. Оглядели нас. И велели пересесть в их машину. Мы отказались. Они ударили по голове охранника, сунули его в багажник нашей «Ауди». А вскоре и нас точно так же. Пришли в себя и не можем понять, где находимся.
— Где же именно?
— В подвале! Там было темно и холодно.
— За что? Вам сказали? Кого вы обманули или разорили?
— Никого! Нас с кем-то спутали!
— Может, вас вернуть туда, чтоб вспомнили? — обронил Рогачев.
— Зачем же так? — дрогнул голос Барина.
— Так или иначе, через неделю я буду знать, за что вас поймали крутые. Эти сведения нужны не столько мне, сколько московским коллегам, забравшим похитителей. Если вина крутых не будет доказана, их выпустят на волю. Тогда уж во второй раз никто не станет вас спасать. Да и крутые, как я полагаю, сумеют вас спрятать понадежнее. Уж поверьте, эти смогут взять с вас и за эту неудачу, и за предстоящую поимку. У них и память, и руки длинные! — предупредил Рогачев.
— Неужели их могут отпустить? Ведь они преступники!
— Кто знает, чья вина больше? Так вы вспомнили, за что оказались в руках похитителей? Подумайте, у вас впереди — очные ставки с ними. И лгать, вводить следствие в заблуждение, не в ваших интересах, — предупредил следователь.
— Это деловые отношения. Вряд ли они кому интересны, — Барин глянул выжидательно.
— Продолжайте!
— Мы с партнером взяли на реализацию партию ковров из Узбекистана. Но не уложились в сроки, оговоренные в контракте. Продавались ковры плохо. Поэтому мы не смогли вовремя перечислить деньги поставщикам. Ну, а они требовали…
— Почему не вернули товар?
— Так по условиям договора возврат мы сами оплачиваем. Все расходы — транспорт, погрузку и разгрузку. А это немалые суммы. Мы убеждали партнеров подождать, продлить сроки реализации.
— То есть часть ковров вы продали?
— Естественно. Но узбеки требовали всю сумму. Сразу! И поставили нас в безвыходное положение.
— У вас на руках имеется договор сними?
— Конечно! Могу показать!
— А почему вы согласились на столь невыгодные условия?
— Мы тогда только начинали работать и не знали, не изучили спрос. На том и погорели.
— Где же теперь ковры и деньги от их частичной реализации? — спросил Рогачев.
— Ковры на складе и в магазинах. Деньги в обороте, они должны давать навар, а не лежать мертвым грузом.
— А как же с узбеками?
— Пусть ждут. Терпенье — залог успеха!
— И сколько они ждут?
— Другие и больше терпят, мы понемногу рассчитываемся со всеми. Но нельзя же и нас ощипывать догола!
— Да, верно! Выгода должна быть обоюдной. Иначе нет смысла в партнерстве! — согласился Вячеслав и продолжил: — Я слышал о вас очень много лестных отзывов. Некоторые уважительно относятся к вам, говорят, что вы — большой эрудит. Очень много читали, путешествовали, за рубежом побывали. Познали мир и жизнь.
— Спасибо вам на добром слове! — растаял в улыбке Барин, но внутренне сжался в комок: «К чему это он клонит? Где крутые с узбеками, а где зарубежка? Что его швыряет от темы к теме? Может, от молодости и неопытности?»
— Я ни разу не был за границей. Только по рассказам знаю кое-что. А вы частенько выезжали?
— Как получалось, по везению. Хотелось бы почаще, но со временем была напряженка. Да и средства не всегда позволяли, — ответил Платонов.
— Где же побывали?
— На Востоке. Был в Египте, в Сирии. Посмотрел Турцию. Съездил в Японию. В Китае погостил.
— А в Европе не довелось побывать?
— Почему же! В Германии и во Франции, в Риме и Мадриде. Давно все это было. В Европе по молодости побывал, когда работал торговым представителем на судне. Вот тогда я и впрямь, где только не был! Чаще всего в Греции и Болгарии. Как говорится, «хороша страна Болгария, а Россия — лучше всех!» А уж потом во Вьетнаме и Китае. Чем старше становился, тем меньше ездил, — вздохнул Барин.
— А туристом где-нибудь бывали?
— Конечно! — разомлел допрашиваемый от предложенной чашки кофе. И, сделав маленький глоток, разговорился: — Я в числе первых побывал на Гавайях и Канарах. Красивые места, слов нет. Хорошо отдохнул. Но я предпочитаю иное, чтобы приятное сочеталось с полезным.
— Это как? — рассмеялся Славик.
— Нет! Вы не о том подумали! Прекрасных женщин хватает всюду! И на Канарских островах и в Лондоне! Они, в общем, мало чем отличаются друг от друга. Разве только внешностью. Поверьте, наши россиянки ничем не хуже! Они более искренни и понятны. Но это, как говорится, дело вкуса! — улыбнулся Барин.
