Джонни Саммерхейз с сомнением глянул на Эдну. Не скажешь,
что эта девушка располагает к себе, никак не скажешь. Прямо какой-то
освежеванный кролик. Да и мозгами, похоже, бог обделил. Неужели ей, что
называется, «приделали ребеночка»? Нет, кто же на такую позарится? Да и миссис
Толк не стала бы с ним советоваться по такому делу.
– Ну, – любезно откликнулся он. – Что там приключилось?
– Это насчет убийства, сэр. В вечер убийства Эдна кое-что
видела.
Джонни Саммерхейз перевел взгляд своих быстрых темных глаз с
Эдны на миссис Толк, потом обратно на Эдну.
– И что же вы видели, Эдна? – спросил он.
Эдна засопела. Слово взяла миссис Толк:
– Конечно, до наших ушей долетает всякое. Что-то слухи, а
что-то и правда. Но ведь доподлинно известно – какая-то дама в тот вечер пила с
миссис Апуорд кофе. Верно я говорю, сэр?
– Да, думаю, что так.
– Уж это-то правда – нам ведь сам Берт Хейлинг сказал.
Элберт Хейлинг – это был местный констебль, Джонни
Саммерхейз хорошо его знал. Говорит медленно, со значением, считает себя важной
птицей.
– Понятно, – сказал Саммерхейз.
– Но кто была эта дама – неизвестно, да? Ну вот, а Эдна ее
видела.
Джонни Саммерхейз взглянул на Эдну. Поджал губы, словно
собираясь свистнуть.
– Вы ее видели, Эдна? Она входила туда или выходила?
– Входила, – сказала Эдна. В ней зашевелилось ощущение
собственной важности, и язык развязался. – Я-то была на другой стороне дороги, под
деревьями. Прямо где поворот в переулок, там темно. И видела ее. Она вошла в
ворота, подошла к двери, постояла там немножко… а потом скрылась за дверью.
Лоб Джонни Саммерхейза разгладился.
– Все правильно, – сказал он. – Это была мисс Хендерсон. Полиции
об этом известно. Она сама им все рассказала.
Эдна покачала головой.
– Это была не мисс Хендерсон, – сказала она.
– Нет? Тогда кто же?
– Не знаю. Лица я не видела. Ко мне-то она спиной была,
сперва шла по дорожке, потом стояла. Но только это не мисс Хендерсон.
– Как вы можете это утверждать, если не видели ее лица?
– Так у нее волосы были светлые. А у мисс Хендерсон –
темные.
Джонни Саммерхейз смотрел на нее с явным недоверием.
– Вчера стояла страшная темень. Разве можно было различить
цвет волос?
– А я вот различила. Над крыльцом горел свет. Некому было
выключить – мистер Робин и дама, что детективы пишет, в театр уехали. А она прямо
под светом и стояла. В темном пальто, без шляпы, а волосы так и блестели. Все я
видела.
Джонни медленно присвистнул. Глаза его посерьезнели.
– В котором часу это было? – спросил он.
Эдна шмыгнула носом.
– Чего не знаю, того не знаю.
– Примерно-то знаешь, вот и скажи, – подбодрила ее миссис
Толк.
– Ну, девяти еще не было. Я бы колокол с церкви услышала. А
половину девятого уже пробило.
– Значит, между половиной девятого и девятью. А внутри она
долго оставалась?
– Не знаю, сэр. Ждать-то я больше не стала. И не слыхала
ничего. Криков там или стонов, ничего такого. – Эдна даже слегка опечалилась.
Но Джонни Саммерхейз знал – никаких криков и стонов и не
должно было быть. Суровым тоном он произнес:
– Что ж, тут сомнений нет. Надо все рассказать полиции.
Ответом были долгие шмыгающие всхлипывания.
– Отец с меня шкуру спустит, – ныла Эдна. – Уж как пить
дать.
Она бросила умоляющий взгляд на миссис Толк и мигом скрылась
в задней комнате. Миссис Толк уверенно взяла бразды в свои руки.
– Дело вот в чем, сэр, – заговорила она, отвечая на
вопросительный взгляд Саммерхейза. – Эдна ведет себя как последняя дурочка. Отец
у нее – человек строгий, может, даже чересчур, но в наши дни и не поймешь, как
оно лучше. В Каллавоне живет один вполне приличный парень, он за Эдной давно
ухаживал, и у ее отца сердце радовалось, но этот Рег, он не особенно
расторопный, а девушкам, им, сами знаете, побыстрее охота. Вот Эдна и
переметнулась к Чарли Мастерсу.
– Мастерс? Один из тех, кто работает на ферме Коула?
– Он самый, сэр. Помощник фермера. Так ведь у него жена и
двое детей. И ни одну девку не пропустит, развратник этакий. Ну, у Эдны мозги
набекрень, чего от нее ждать, а ее отец решил это дело прекратить. И правильно.
Так вот, Эдна в тот вечер якобы в Каллавон собралась, в кино сходить с Регом –
так она отцу сказала. А на самом деле отправилась на свидание к этому Мастерсу.
Вот и ждала его на углу переулка, видно, у них там обычное место. А он возьми и
не приди. Может, с женой поцапался, и уйти было неудобно, может, наоборот,
другую девку подцепил, но факт, что не пришел. Эдна ждала, ждала, да не
дождалась. Ну вот, а теперь поди объясни, чего это она там стояла, вместо того
чтобы на автобусе ехать в Каллавон, – неловко ей, ясное дело.
Джонни Саммерхейз понимающе кивнул. Надо же, вот и не
располагающая, а поди ж ты, расположила к себе сразу двух мужиков, значит,
что-то сексуальное в ней есть? Но, подавив ненужное любопытство, он перешел к
практической стороне дела.
– Значит, она не хочет идти с этим к Берту Хейлингу, –
быстро сориентировался он.
– Именно так, сэр.
Саммерхейз ненадолго задумался.
– Боюсь, скрывать это от полиции нельзя, – негромко сказал
он.
– И я ей то же самое говорю, сэр, – поддакнула миссис Толк.
– Я думаю, они проявят такт насчет… обстоятельств. Может, ей
и не придется давать официальные показания. Она им просто расскажет, что
видела, а они это оставят при себе. Я могу позвонить Спенсу и попросить его
приехать сюда… нет, лучше я заберу вашу Эдну в Килчестер, отвезу на машине.
Если она прямо там зайдет в полицейский участок, здесь об этом никто и знать не
будет. Я им просто позвоню и предупрежу, что мы приедем.
И вот после непродолжительного телефонного разговора
шмыгающая носом Эдна, застегнув доверху пуговицы пальто и получив последнее
благословение миссис Толк, села в фургон Джонни Саммерхейза, и машина быстро
поехала в сторону Килчестера.
Глава 20
Эркюль Пуаро находился в кабинете старшего инспектора Спенса
в Килчестере. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, чуть прикрыв глаза,
поигрывая перед собой кончиками пальцев.