дам, банда нас из-под земли достанет. В живых не оставили бы! Это
— верняк! Так было и будет! Лягавые всегда опаздывают. Да и сами мандражируют шпаны. Она кого хочешь уделает. Зато от нас теперь отстанут. Это точно! Никто не станет возникать. А когда уедем, все забудут…
Серафима, увидев Катьку с мужчиной, хотела отругать: мол, зачем клиента в дом приволокла? Но девка опередила.
— Замуж выхожу! За него! Уезжаю на Камчатку! Насовсем! Он мне троих сыновей заказал! — смеялась громко.
— Значит, уходишь от нас? Ну дай Бог тебе светлой судьбы! Живите счастливо, — желали хозяева дома, прощаясь с Катериной.
А через три недели, сев в кресло самолета рядом с Юрием, сказала на ухо:
— Ты рыжего мужика помнишь? Какой тебя в метро на перрон выволок, из-под колес электрички выдернул! Так вот я знала его до тебя. Он из Магадана. В отпуск приехал в Москву. Аж на полгода! Считай, последняя моя шкода! Но какое совпадение, тоже северянин! Узнал меня. Счастья пожелал. Наверное, мне повезет, коль там такие люди живут! Чужих спасают, не жалея самих себя. Спасибо тебе, Юрка! Может, и не стоило из-за меня рисковать. Но я этого век не забуду!
— Все прошлое уже за бортом! Оно там, позади осталось! Завтра утром ты проснешься уже на Севере! Там много снега! Он белый, чистый, как само начала! Вот с него и начнем отсчет нашей жизни!
— Скажи, а ты любишь меня? Ну хоть немножко, хоть чуть- чуть? — заглянула Катька в глаза человека.
— Ох и дуреха! Ну чего пытаешь? Не принято у нас на Камчатке тарахтеть про любовь! Чего стоят слова? Они как шелуха — сплошная банальщина, пустой звук. А истинное отношение доказываем жизнью, годами. Они — важней болтовни и клятв! Да и я уже не мальчик. Нас обоих проверит будущее. Его недолго ждать. Оно уже под крылом. И ты почти северянка, почти рыбацкая жена, почти мать наших детей. Завтра ты забудешь вчерашнее! А сегодня спи последним московским сном! Он кончится на закате…
ГЛАВА 12 ДИНКА
Ее старались не злить. Уж эта девка умела постоять за себя и глоткой, и грязным языком, а если надо, то и костлявыми кулаками. Правда, в доме Серафимы до такого ни разу не доходило. С Динкой все старались ладить. И не потому, что боялись ее. Уважали удивительную способность этой бабы к гаданию. Стоило ей разложить карты, словно в зеркале видела и прошлую, и будущую судьбу любой бабы. Будто в душу умела заглянуть, чертовка. Уж сколько баб гаданьем балуются, на бобы и кофе, на кольцо и карты, но Динку никто не превзошел. Она никому не соврала, редко бралась гадать по просьбе, только по настроению, когда сама вздумает.
Именно за этот взбалмошный характер ее обходили. Но… Какая из баб не питала слабость к картам? Какая не хотела из любопытства заглянуть в будущее хоть краем глаза? Гадать умели многие. Но не так, как Динка. Сложись судьба иначе, она могла бы сколотить состояние только на гадании.
А потому, когда девка возвращалась домой поздним вечером, путанки, выглянув из дверей и приметив ее на кухне, мигом окружали стол. И ожидали, сгорая от любопытства, когда та поест…
К ней подкатывались исподтишка, подсовывая лакомые куски. Авось, наевшись, раздобрится и согласится раскинуть карты.
Динка знала причину этих сборищ на кухне. И, чувствуя себя хозяйкой положения, набивала голодное пузо, не щадя.
Наевшись, медленно пила кофе, курила, отдыхала от собственных забот. А потом вытаскивала из-за пазухи замусоленную колоду карт и кричала:
— Эй, Егорка! Вали сюда! Сейчас тебе трехну, какая курва тебя оттрахает первой. Не веришь? Ну и дурак!
— Погадай мне! — протискивалась к столу Тонька.
— Тебе не буду! Плохо выпадет — выгонишь. Хорошо ляжет карта, тем более выпрешь! Зачем себе на голову беду брать? Живи, как живешь! — отказывалась Динка.
— А мне погадаешь? — попросила Нинка и, навалившись грудью на стол, внимательно смотрела, как тасовала колоду карт Динка, шепча что-то невнятное.
Нинка подперла щеку кулаком. Ждала терпеливо.
— Ну, подружка моя толстожопая, и закручено у тебя! Перемены будут скоро в жизни твоей! Нежданные и резкие! Долго ждать не будешь! Предстоит тебе дорожка дальняя. Сквозанешь из Москвы насовсем, навовсе! Оторвешься с ветерком из потаскух! Заделаешься в чест- няги! А там король к тебе подвалит. Трефовый, ты его знаешь! Тоже тертый ферт. По башке каталкой трахнутый! Он в мужики предложится.
— Ты хоть опиши его! Какой из себя? Чтоб знать заранее, не пропустить мимо. Я его постараюсь поскорее отловить! — смеялась Нинка, не веря сказанному.
— Скалишься, подружка? А зря! Того, что я натрепалась, ждать недолго! Помяни мое слово! — собрала карты в кучу и, сбив их в колоду, снова сунула в лифчик.
— А мне погадать не хочешь? — подала голос Зойка, закадычная подруга Динки. Гадалка отмахнулась, как от назойливой мухи:
— О тебе я и так все знаю! Отвяжись, чума ходячая!
— А мне! — посыпалось вокруг.
— Картам отдохнуть надо. Они не скажут правду сразу на многих. Крыша поедет. Пусть отлежатся! А и я дух переведу!
— Да что им отдыхать? Они не живые! Ну раскинь! — просила Лелька.
— Во даешь! Сама на себя кинь! Иль слабо?
— У самой так не получается!
— То-то! Потому не зуди над ухом. Имей терпение! Придет время — брошу на тебя!
— Динка, а ты своим клиентам гадаешь? — спросила Нинка.
— Было, даже сегодня! — рассмеялась Динка и, отодвинув пустую чашку, вспомнила: — Я этого гада возле киоска подловила. Он журналы разглядывал, где голые бабы во всех позах… Ну я и вякни, мол, чего слюни пускаешь на ненатуральных, если я — живая, возле тебя околачиваюсь? Ну, он уже подогрелся на иллюстрациях и, не сопротивляясь, шмыгнул за киоск, следом за мной. И надо ж так случиться, под конец карты выпали. Он меня и спроси: мол, гадаешь? И попросил его уважить! Я, понятное дело, напомнила, чтобы сначала за первую услугу рассчитался. Ухмыльнулся, но отдал. Бросила я на него колоду карт и рассказала все, что выпало. А у него встреча была назначена. Не посоветовала туда идти. Предупредила, что неприятность ждет большая. Женщина подведет. Надо ему иначе, с мужиком законтачить. Так вернее и надежней, и навар свой получит. Останется доволен. Он все лыбился. Но поверил. Хотя и призадумался. Это утром было. А вечером, когда уже темнеть стало, сам меня нашел. Подвалил и ботает: "Пошли, голубушка, в сторонку! Кинь на меня еще разок. Ты как в зеркало смотрела. Всю правду выложила. Если б не послушал, уделали б меня! Так скажи, что теперь ждет!" Я ему в ответ, мол, позолоти лапу! Так он мне отвалил больше, чем за удовольствие. Ну я ему все выложила! Что дома жена рога наставила! А дочка, хоть и небольшая, уже вовсю с хахалем крутит. Что сын живет с бабой, у какой ребенок есть не от него, а сам он имеет двоих любовниц. Одна — молодая, крученая сучон- ка! Вторая — давняя кадриль. Что с нею ему век доживать, потому, когда домой воротится, благоверную с хахалем застанет и бросит ее, к любовнице уйдет. Жить будет хорошо. Но жена задергает. Если вернется и простит — дураком будет! А по деловой части — нельзя ему с бабьем связываться. Слабый он на передок, а в расчетах — жадный. Бабы таких не любят и наказывают жестко! Он рассмеялся. Башкой покачал. И сказал, если все сбудется, сыщет меня! — хохотала Динка.
