Он пригласил Цыпу в номер. Они долго говорили о том, что задумал человек, как он хочет вложить деньги, куда именно.
— Я уже совсем хотел уехать домой, но встретил вчера своего соотечественника. Он опередил меня и вложил свои деньги в русскую нефть. Он уже получил хорошие дивиденды. Но у него есть прекрасные помощники — консультант и переводчик. Если бы мне так повезло, я считал бы себя счастливым человеком.
— Может, я сумею помочь вам, если мы обо всем договоримся?
— робко предложила Ленка, веря и не веря в призрачное счастье.
Жак от волненья попросил разрешения снять пиджак и галстук. Предложил Ленке раздеться. Она охотно сняла пальто. Они говорили допоздна. Условились встретиться утром, чтобы начать работу буквально с завтрашнего дня.
Цыпа была довольна предложенными ей условиями. Ежемесячно ей будут платить неплохую сумму в долларах. В случае поездок дорожные расходы берет на себя Жак.
— Завяжу с панелью навсегда! Стану жить по-человечески! Может когда-нибудь поеду в Бельгию? А что? Вполне реально, по работе! И никакой гад не плюнет мне вслед! Не буду бояться, что подхвачу заразу! А когда стану на ноги, позвоню отцу! Уж тогда скажу, что сумела выжить без него!
— Цыпа! Тебя к телефону! — слышится голос Тони из коридора.
Ленка срывает трубку.
— Это ты, сука, навела не меня воров? — узнала банкира по голосу. — Ну, стерва, не сносить тебе головы! Из-под земли достану!
— Слушай, ты! Я уже который день занимаюсь работой! Завязала с панелью и не вижусь ни с кем! Но если ты еще раз отворишь пасть, я и впрямь встречусь. С киллером! И тогда пеняй на себя, паскуда! — бросила трубку на рычаг. Настроение сразу испортилось.
Цыпа даже от кофе отказалась, который был поставлен для нее заботливым Егором. Ленка впервые боялась опоздать к назначенному времени, зная, сколь педантичны бельгийцы, сколь требовательны ко всему, что касается работы.
Жак, как и обещал, вечером выписал для Ленки пропуск, и та беспрепятственно прошла в номер.
Цыпа опоздала всего на две минуты. Но Жак уже морщился, глядя на часы. Ленка извинилась.
Весь этот день они провели в торговом представительстве, ездили в банки, встречались с десятком банкиров, владельцами и совладельцами компаний.
От множества новой информации у Ленки голова шла кругом. А Жак торопил снова ехать на деловую встречу в офис новой фирмы, и они, сев в такси, мчались на другой конец города.
Какой там обед! К ужину тоже опоздали. Освободились лишь к
полуночи. И Жак предложил Цыпе заехать к нему в номер на чашку кофе.
— Хорошо! Очень хорошо сегодня поработали!
У Ленки от усталости дрожали руки. Она едва держалась в кресле, а бельгиец уже говорил о планах на завтра.
— Мне повезло! Вы — моя удача! Я, кажется, найду компаньонов и свою золотую жилу в России. Я об этом долго мечтал. Завтра с утра у нас важная встреча! Я назначил ее в гостинице. Прошу не опаздывать!
Ленка научилась вскакивать чуть свет и, едва сполоснув лицо холодной водой, бежала к метро.
Нет, она ни разу не подвела Жака. Она помогала ему изо всех сил. Бельгиец за две недели, как сам признал, сделал много больше, чем мог намечтать. Он стал совладельцем двух нефтегазовых компаний, купил основной пакет акций у коврового комбината и уже договорился о реализации русских ковров за рубежом. Теперь оставалось наладить бесперебойную поставку шерсти, красителей. И бельгиец старался успеть повсюду. С утра встречался с казахским торговым представителем, заключал договор. Потом вместе с Цыпой мчался на биржу узнать, как изменились сегодня цены на акции нефтегазовых компаний. Потом на ковровый комбинат. Проверить качество отправляемых ковров, проследить за их отгрузкой в контейнеры. Потом на железную дорогу — проследить за опечаткой, погрузкой на платформу, оформить все документы. И только после этого Жак вспоминал, что сегодня, как и всегда, они снова остались голодными.
— Где вы живете? — спросил он Ленку уже к концу третьей недели.
Узнав, что она живет на квартире и платит за комнату в доме на окраине города, пообещал что-нибудь придумать. Ленка не напоминала.
— А знаете, Елена, мне говорили, что русские женщины очень трудолюбивы. Я не верил. И отвечал, что если так, почему Россия так обеднела? Теперь я понял. Это оттого, что русские мужики ленивы!
— Даром никто не хочет работать. Дело не в лени! — отмахнулась Ленка.
Она и сама не заметила, как стала привыкать к Жаку. К его манере разговора, поведению, даже вспыльчивости. О нем самом, о его личной жизни Цыпа не знала ничего. Он не рассказывал о себе и о ней самой не расспрашивал. Каждую неделю она получала в конверте свою зарплату. Была ею довольна. И не интересовалась человеком, с каким работала целыми днями.
Может, потому крайне изумилась, когда он однажды спросил:
— Елена! Вам очень трудно со мной?
— Вы о чем? — растерялась Цыпа.
— Я, наверное, очень скверный человек! От меня ушла жена. Еще два года назад. Мы прожили вместе десять лет! Она сказала, что я погубил ее молодость! Что ей надоели мои авантюры и постоянное одиночество! Вроде есть муж и его никогда нет рядом!
— Все мы в этой жизни рискуем. В той или иной степени… Кто- то финансами, другие жизнью. Но все относительно. Ведь у каждого своя судьба. Как мне работается с вами? Но ведь знала, на что иду. Теперь привыкла, втянулась.
— А я тоже привык к вам! — покраснел человек от собственного признания. И добавил: — Завтра выходной! Если я не очень надоел, давайте проведем его вместе.
Цыпа согласилась. Она возвращалась домой, радуясь, что утром сможет выспаться.
Едва открыла двери дома, ее тут же придавил к стене человек в черной маске. Цыпа поняла — прозевала милиция. В дом пришли налетчики.
— Эй! Кенты! Прежде чем трясти эту хату, пораскиньте тыквами! Хотите иметь дело со Шмелем? Я это вмиг обстряпаю! Он каждого из вас ровно на кентель укоротит на своей разборке! Секите, падлы, пока дышите!
Мужик, прижавший Ленку к стене, отшатнулся. Позвал двоих, выкручивающих руки Тоньке и Егору.
— Кенты! Эта лярва вякает, что Шмелю нас сунет на разборку! Давай ее тряхнем!
— Откуда и какого Шмеля знаешь? — спросил державший Ленку.
— Вот такого! — вытащила из лифчика охранную грамоту фартового пахана, данную ей месяц назад. Шмель еще тогда советовал держать ее под рукой и никогда не расставаться, не терять.
— Мать твою! И правда, не стемнила! Она его кентуха! Ну и влипли! Выходит, шмара не только с банкиром трахается, а и с фартовыми флиртует?
— Ну с кубышкой мы и сами потрехаем. А со Шмелем не по кайфу махаться. Этот, падла, гоноровый! Ему замокрить, что два пальца обоссать! Линяем, корефаны!
