— А на второй мине кто попух? — напомнил Паленый.
— На ней — овчарка, кент лягавых. Мы на ту мину убитого зайца положили. Навроде как в петлю попал. Он собой запах железа отбил. Псина рванула косого и разлетелась по шерстине. Даже визгнуть не успела. Ее притащили нас ловить. Сама потерялась!
— Остальные, как увидели, враз к вертолету помчались. С перепугу про жмуров забыли. Куда там? Подумали, что мы все в лесу заминировали. Каждое дерево и всякий куст. Не скоро очухаются от страха!
— Наоборот! Грянут завтра! Но уже подготовившись! С чекистами! Этих на приманку не купишь! — внезапно послышался голос Шакала, тихо стоявшего за спинами лесных братьев.
— Теперь и вам надо обмозговать все. А нам за эту ночь надо слинять подальше. Кто у вас из фартовых есть еще — согласные ко мне в малину?
Пятеро мужиков окружили пахана Черной совы.
— Собирайтесь! Тянуть резину некогда! Груз наш — по торбам. И вперед! Но, а еще — на дорожку, стремачей. На всякий случай. Вдруг засада… Отбиваться будем вместе. Ну, не на холяву! Это заметано!
Едва над лесом опустились сумерки, обновленная Черная сова вышла из землянки. Ее повели лесные братья самым коротким путем — к железнодорожной станции.
Шли, держась в тени деревьев, стараясь не попасть в поле лунного света. Никто не разговаривал. Люди скользили, как тени. И только Капке неудержимо хотелось срезать путь по открытой полянке. Задрыга вмиг проскочила ее, вдруг из-за сугроба внезапно выросли три тени. Сбили, свалили в снег вниз лицом, закрутили руки за спину. И чей-то голос сказал:
— Веди Семеновну!
Капка пыталась вырваться, закричать. Но во рту сидел кляп. Она не могла крикнуть, позвать на помощь. Но вот Задрыга услышала шаги. Они приближались. Ее повернули вверх лицом, как бревно. Задрыга увидела прямо перед глазами лицо проводницы, какую выбила из вагона. Та тоже узнала Капку:
— Она! Эта сволочь! Вот дрянь! Я же говорила — банда. Стрелять их надо! А эту — первой! — плюнула баба в лицо Капки.
Задрыга сжалась в комок от брезгливости и злобы, тщетно попыталась вырвать руки из наручников. Ее ноги словно в тисках оказались связанными веревкой. Капка с ненавистью смотрела на людей, окруживших ее, и крыла всех площадным матом, но они не слышали из-за кляпа.
— Где твоя банда? — сунул ей в бок сапогом здоровенный мужик. И проводница указала ему на кляп во рту Задрыги. Тот нагнулся, вырвал кляп. Капка моментально вцепилась зубами в его руку и заорала так громко, что мужики от неожиданности отскочили от нее, как от мины.
— Лидеры облезлые! Падлы недобитые! Мудаки проклятые! Блядво вонючее! Чего пристали ко мне? Щупайте эту старую шмару! Валяйте курву по сугробам, чего ко мне сунулись, кобели гнилые? Чтоб у вас яйцы на лоб вылезли!
— А ну, тихо, ты, гадюка! — отвесила ей пощечину проводница.
— Мать ее в задницу! Не подходи к ней, Семеновна! Стерва за руку тяпнула хуже собаки! Ну, погоди, зараза! — сунул сапогом в лицо.
— Давай ее в сани! Позови ребят! — велел Семеновне, та заскрипела по сугробам. Вскоре к Капке подошли двое. Ухватили за руки, за ноги, поволокли в чащу, матерясь. Девчонка вырывалась из их рук. Она блажила на весь лес. А ее тащили, колотя о каждый пень и дерево.
— Давай, вопи! Сильней! Зови своих! Мы им встречу приготовили жаркую! Целый полк их ждет! — хохотнул один из мужиков, тащивших Капку. Девчонка, услышав это, тут же замолчала.
— Чего не воешь? Кричи, зараза! У нас патронов на всех хватит! Давай, раскрывай свою пасть! — ударили о ствол дерева боком.
У Задрыги искры из глаз полетели. Но сквозь сцепленные зубы даже стон не вырвался. Она молила Бога, чтобы кенты не услышали, не хватились ее, не поспешили на выручку. Она решила не выдавать себя ничем и спокойно ждала своей участи, понимая, что впереди не будет ничего хорошего.
Задрыгу кинули в сани. И мужики, притащившие ее, крикнули кому-то в темноту:
— Давай на станцию! К поезду! Нам эту птицу живьем доставить надо в отдел. Там ее живо расколют ребята!
— Гони живей! — посоветовал второй, оглядевшись по сторонам.
— Кто со мной поедет? Я ж один не справлюсь с нею! — буркнул возница, тяжело кряхтя, перевалившись в сани боком.
— Мы с тобой поедем! Тут хватит ребят затормозить кодлу! — кинул в сани полушубок громадный мужик, все еще злясь на Капку за прокушенную руку.
В санях стало совсем тесно. Задрыгу сдавили со всех сторон. Она смотрела на кроны деревьев, небо, высвеченное луной, хоровод звезд, подмаргивающих ей озорными глазами неузнанных девчонок-подруг.
— Эх, если б я увидела ту Ганку! Мы бы кентовались с нею! Это верняк! — думала Задрыга грустно. И почувствовала, как дернулись сани. Лошадь, всхрапнув от удара кнута, резво понеслась по лесу, волоча за собой подпрыгивающие на каждой кочке сани.
Капка не смотрела по сторонам. С каждого бока, следя за всяким движением, сидели два свирепых мужика с автоматами.
Они не спускали глаз с Задрыга и весело переговаривались меж собой:
— Сегодня прикончат банду. Заодно и лесных братьев! Сколько крови нашей они попортили, теперь все. Конец пришел терпенью! Всех построчат. Так уж надо. И в одну яму. Утром все! Очистим лес от шараги. Надоело выговоры получать.
— А сколько мужиков убили негодяи? Разве такое дарма сойдет с рук кому? Нет! Тут всякого гада к ногтю прижучить надо! — поддержал второй.
— Долго мы с ними возились. Все не решались устроить кровавую баню. Мол, надо только виновных отловить. Да кто их отличит? Всяк виновен, связавшийся с ними! Ведь до чего дошло, уголовников полон лес! Проходу от них не стало. Кто в их лапы попал — конец! Они свои условия диктуют!
— И не только в лесу! В селе! До района добрались, сволочи!
— Ну, сегодняшняя ночь — последняя в их судьбе!
— Ох и не зарекайтесь, хлопцы! Покуда вы у них в лапах! Здесь, в чаще, лесные братья — хозяева. Другие — гости! Погодите ямы рыть! Дайте с лесу выбраться, тогда болтайте! — осадил их возница-старик. И глухо закашлявшись, добавил:
— Тут, без их ведома, даже ворона не пернет. Разрешенья у братов вначале испросит. А вы загодя бахвалитесь.
— Эй, дед! Да ты не из них будешь? А ну! Дай сюда вожжи, старый хрен! — дернул возницу один из сопровождающих. И перекинув автомат за спину, отодвинул старика на свое место.
Тот, понуро опустив голову, обронил:
— А я — ничейный! Не ихний и не ваш. Мне к Богу скоро. Ни с кем уж не дружусь. Сам себе в обузу сделался.
— Стоп! Приморись, падлы! — услышала Капка внезапный голос, разорвавший тишину. Она увидела, как охранник, сидевший сбоку, сорвал с себя автомат. Задрыга изо всех сил выгнулась, ударила его ногами в лицо. Сопровождающий вылетел из саней кверху ногами, воткнулся головой в сугроб.
