Пацаны и впрямь стали иными. Они уже не держались затравленной, грязной сворой. Не жались друг к дружке по углам. Ходили пружинисто, держались уверенно. Разговаривали твердо, четко. Не, пасовали. Прошлое словно ветром сдуло с них.
— А где Король? — огляделась Капка.
— В деле, — почувствовала Задрыга неискренность в ответе пахана.
— В притоны давно стал возникать? — сцепила кулаки.
— Это ты сама с ним разборки устраивай! — отмахнулся Шакал. Капку трясло от злобы. Она пыталась погасить ее. Ведь не за тем приехала. Не стоит психовать. Не убудет с нее. Но внутренний голос оказывался сильнее:
— Ненадолго ж его любви хватило! Пусть бы шлялся к шмарам, но не клялся бы в любви! — кормила пацанов, говорила с паханом, а сама ждала возвращения Остапа.
Он не вернулся дотемна. И Задрыга, не дождавшись Короля, пошла со своей малиной в первое дело.
Сначала решили навестить мачеху Тоськи. Девчонка быстро нашла дом, указала квартиру.
— Ты можешь не возникать! Мы сами управимся! Побудь на шухере, — предложила Капка, но Тоська губу закусила:
— Не тебе, мне вламывала! Теперь мой черед настал! Уж я с нее сорву шкуру!
Капка еще час назад говорила с почтальонкой этого дома и узнала, что мачеха Тоськи живет одна. Тоська сама позвонила в дверь. На вопрос бабы из-за двери — назвалась. И, едва та открыла дверь, девчонка оттеснила ее плечом к стене, впустила всю малину и тут же наглухо закрыла двери.
— Тося! Девочка моя! Ты вернулась? С друзьями? Вспомнила меня! Вот спасибо! — лопотала баба. Но девчонка отшвырнула ее руки. Быстро прошла на кухню, в зал, в спальне внезапно остановилась. И, указав вглубь, спросила:
— Это кто такой?
— Мой друг, — ответила баба покраснев.
— Убирайтесь отсюда! — приказала отработанным Капкой тоном. И, вытолкав мужика на лестничную площадку, вновь закрыла дверь.
Растерявшаяся поначалу, мачеха вдруг оправилась от удивления и возмутилась:
— Что ты себе позволяешь, нахалка?
— Заголяйся! — коротко потребовала Тоська.
— Чего?
Тоська мигом скрутила бабу, сорвала с нее халат, пижаму и заткнув ей рот тряпкой, била по-мужски, как бьют фартовые, как учил Сивуч, до смерти, но без синяков.
Тем временем пацаны уже взяли все золото и деньги. Тоська сорвала с бабы все украшения. Задрыга сама проверила всю квартиру. Взяла со стола золотой портсигар, забытый любовником. И велела Тоське кончать разборку. Та сунула мачеху головой в угол, где много ночей простояла на коленях. Убивать не хотела. Пошла к двери. И вдруг почувствовала тяжелый удар в спину. Мачеха швырнула в нее вазу. Тоська вернулась взъяренная.
Но ее опередила Капка. Один удар в висок… Баба осталась на полу, раскинув руки.
Малина быстро покинула дом. И, оказавшись на улице, вздумала нынче тряхнуть обидчика близнецов.
Колька с Шуриком сгорали от нетерпения. Много лет прошло. Давили обиду. А теперь ее прорвало.
— Скорей к козлу! Я не Тоська! Я не тыздить, я шкуру с него сорву! — грозил Шурик.
К дому малина пришла уже в полночь. Из окна доносилась громкая музыка, приглушенный свет выхватывал танцующие фигуры. Близнецы не хотели ждать, пока гости разойдутся. И если бы не Задрыга… Той пришлось прикрикнуть на ребят, охладить злобу доводами. А тут, на счастье, словно услышав, гости, выпив по бокалу на посошок, засобирались по домам. Они вывалились на улицу гурьбой, вместе с хозяином, решившим проводить всех.
Вот тут-то и выбрала момент малина. Незаметно, за спинами гостей, шмыгнули в двери, прямиком — в квартиру вошли. Там — пусто. Никого. Ждали хозяина. Тот вскоре поднялся по лестнице, старательно вытер о половик подошвы ботинок. Вошел. Закрыл
за собой дверь на ключ, что-то напевал под нос. Настроение у него было отличное.
Едва сделал шаг в комнату, Колька с Шуриком заломили ему руки за спину:
— Узнаешь, падла?
Мужик, вглядевшись, побелел. Задрожал. Все слова песни мигом выскочили из головы:
— Кобель вонючий! Лысая жопа! Параша пидера! — трамбовала мужика малина.
— Отдайте мне мои вещи, и я уйду! — взмолился мужик.
— Дешево отделаться хочешь! — въехал ему ногой в печень Колька.
— Тебе уж ничего не понадобится! — заверил Шурик, поддев под подбородок.
— Скоты! Я вас кормил! — орал мужик.
— Заткнись, кормилец! — повернулась Капка к незадачливому хозяину.
Данил сгружал на стол все ценное. Обшмонал одежду мужика. Вытащил все деньги. И сунув рыбака на стул, заставили писать предсмертное письмо. Все понимали, что завтра в квартиру может прийти милиция искать мужика, пусть прочтет послание.
Его диктовали, мужик писал:
— Меня не ищите! Я не имею права на жизнь! Я виноват перед двумя сиротами, каких выгнал из этой квартиры. Она мне не принадлежит. Я — негодяй и последний подлец! Я сделал несчастными тех, кто должен здесь жить. Потому ухожу навсегда…
Мужика вывели из дома, заткнув рот мотком ваты, поволокли по улице к темнеющему люку. Мужик не знал, куда его тащат. Он понимал, что эта ночь в жизни — последняя. Но где его убьют? Наверное, на кладбище?
— Стоп, падла! — Капке не стоило говорить, что это за люк. Она указала на него Даниле. Тот мигом снял крышку. Сорвал мужика за шиворот, перевернул, играючись, кверху ногами. И со всего маху ударил головой в асфальт. Что-то хрустнуло в позвоночнике рыбака. Данилка для надежности повторил дважды, скинул труп в люк, пропихнул его подальше и закрыл крышку.
К утру в квартире не осталось ничего ценного. Лишь записка на столе. Квартиру закрыли на ключ и, пока соседи не проснулись, покинули дом, пройдя болотной окраиной к хазе Шакала.
Три полных узла приволокли пацаны в хазу. Тут и новехонькие костюмы, отрезы, рубашки, куртки, свитеры, джемперы и пуловеры. Даже дураку было понятно, чем занимался рыбачок. На каждой вещи импортные ярлыки.
Магнитофоны и магнитолы, приемники, все это в коробках, не распечатанное, даже не открывалось. Целый дипломат часов любых марок. С браслетами и на цепочках, от них рябило в глазах.
Пачки денег и доллары… Золотые вещицы редкой работы. Неплохой был вкус у мужика…
— Толковый фраер! Знал, во что надо было вкладывать.
С умом дышал! — смеялся Шакал, разглядывая первый улов малины.
Когда же Тоська развернула свой навар, пахан даже зажмурился:
— Задрыга, твоя «зелень» с голодухи не откинется. Кучеряво насшибали! Долю отвалишь, или как? — оглянулся Шакал, но Капки за спиной не оказалось.
Никто не видел, как вывела она Короля в другую комнату. Сделав вид, что хочет поздороваться без свидетелей.
