Шакал вытащил пачку четвертных.
— Ажур? — спросил коротко.
— Тут — за весь год! Что ж, хорошо! Давай своих ребят!
— Пусть похавают! Дай адрес и ключи! — попросил Шакал, приметив, что свежаки, посланные в дело, уже топчутся за углом, ждут, когда исчезнет участковый.
Едва он отъехал, трое фартовых ввалились в дом, волоча за собой два больших узла.
— Ажур? — улыбался Шакал.
— Ободрали, как липу. Подчистую вытряхнули падлу! — развязывал Чилим тугой узел.
— Это, кентушка, тебе! — отдал Капке норковое манто.
— Рано ей такое! — хотел забрать пахан дорогую вещь у дочери. Та стояла обалдевшая от радости. Она даже мечтать не смела о таком.
— Не отбирать! Это наш подарок ей! Еще по дороге решили! — перехватил руку пахана Налим. И добавил к манто норковую шляпку.
— Носи на здоровье!
— Но только не в пределе! — добавил Лангуст, напомнив об осторожности.
— Ее перекрасить можно! — предложил Налим, сказав, что есть в пределе такой мастер.
Из узлов посыпались дорогие отрезы, меховые воротники, лисьи, норковые, песцовые шкурки, красивые кофты, сапоги.
— А вот это — отдельный навар! Задрыга, хиляй сюда, может, выберешь себе что-то подходящее? — предложил Чилим.
Капка, покопавшись в золоте, ничего себе не выбрала. Лишь коралловую нить взяла.
— А вот это примерь! — предложил Чилим шелковый, вышитый халат. Но Капка, понюхав его, отказалась. Вернула обратно.
— Башлей нет? — спросил Шакал Налима.
— Клево взяли! Эй, Хайло! Ты, падла, чего тыришься? А ну, вытряхнись, ублюдок! — выволок кента из комнаты и стал вытаскивать деньги изо всех карманов, из-за пазухи фартового.
— Снимай клифт, паскуда! Опять за свое взялся? Не дам зажопить башли! — выволок из подклада пять пачек сотенных.
— Еще где притырил? Колись!
Хайло возмутился и заорал визгливо:
— Нигде не нычил! Иди в задницу, козел! Все, что сгребли, вытряхнул! Чего прикипаешься, как лягавый? Отвали, падла! Недоносок банд ерши! Хварья барухи!
— Заткнись! — рявкнул Шакал.
Хайло уже вошел в раж и остановить его было непросто. Шакал, лишь слегка въехав в ухо кенту, оборвал зловонный поток брани.
Глыба сидел, заткнув уши. Ну и визглив кент, ну и горласт! Как сто чертей с цепи сорвались.
Тундра головой под подушку влез. Не хочет ни видеть, ни слышать Хайло, открывшего пасть на всю катушку.
Мельник в свою комнату юркнул. Дверь поплотнее закрыл. Сам ушел ругаться, но не так забористо, ядовито и долго.
Плешивый, считавшийся виртуозом, рот открыл от удивления. Ну, поливает кент! Ну и базлает, зараза!
Данилка растерялся, покраснел. Вот бы самому так уметь! Всех милиционеров отделал бы, разом за все!
Лангуст за живот схватился от смеха. Из глаз слезы веселья брызнули. Не часто хохотать доводилось. Тут же уморил законник — наповал всех.
Задрыга терпеливо ждет, когда кент иссякнет. Фыркает в кулак, на Короля смотрит. Тот злится, не любит мата. Предпочитает ему пару тугих хлестких затрещин. Но Шакал опередил…
— Засранец ты, а не Налим! — вякнуло из угла последним аккордом и помятый, весь в пыли и в паутине, вылез Хайло, поднялся на ноги, косо глядя на Шакала.
— Сразу махаться! В мурло с кулаками полез! Всю наличность измесил. Ну, как я теперь к шмаре подвалю? Все жевалки — на бок сбиты, шнобель из жопы еле вырвал! А ведь я, можно сказать, женского заду пять зим не нюхал, канал на Колыме! Хотел сегодня шмару подзажать в тесном углу. Душу отвести за долгое воздержание! Так готовился! Весь вечер подмывался. Куш сорвал для такого дела! А мне всю харю изодрали. Весь стояк отбили! — жаловался Хайло вслух самому себе.
— А не базлай на кента! — хохотнул пахан.
— Не убыло б с него, лизожопого! Ишь, тебе пофартил, а меня в парашу вогнал рогами. Как теперь отскребусь? — глянул на себя в зеркало и ужаснулся.
— В темноте не разглядит! Да и плевать шмаре на твое рыло. Лишь бы башлял. Она хоть козлу подставится! — успокаивал Налим.
— Никто никуда не линяет нынче! Шмар Лангуст сделает. Чтоб на хазу доставили! В притон возникать опасно. Ментов в пределе поприбавилось! — предупредил Шакал. И глянул на старика. Тот согласно кивнул:
— Глыба! Тебе шмарье заказывать? — спросил улыбаясь.
— Мне? Конечно! Только порыжее и потеснее!
— Король! Тебе?
Остап покраснел до макушки. Глянул на Задрыгу. Та стояла отвернувшись. Услышав вопрос, манто выронила и не заметила. Зато Король понял. Наотрез отказался. Головой замотал.
Шакал с Лангустом решили вечером навестить адвокатшу. Потому от баб их оградили обстоятельства.
Лангуст взялся за телефон, набрал номер, заговорил игривым тоном старого, опытного повесы:
— Сделай сегодня на вечер девочек! Восемь надо! Что? Мне не многовато ли? Да этих мне на полночи! Конечно, смотря каких, но ты ж мой вкус знаешь! Конечно, молодых! Чтоб кругом — шестнадцать! И за пазухой — не меньше пятого размера. Ну и с задницами — покруглей, да повертучей. Что? На месте расплачусь. Да, ко мне в особняк. Часам к девяти вечера подкинь их! Всех живыми и здоровыми верну! Не боись! Только старух не волоки! Не обижай меня! Ну, как всегда! Я жду! До встречи! — положил трубку и сказал глухо:
— Во, сутенер треклятый! Всю жизнь на шмарах бабки делает! Заметет сучек и держит в лягашке, в вытрезвителе. Когда кому надо — подсовывает девок. Да еще грозит им, если бабки не отдают, в тюрягу упечь за проституцию. Вот так с месяц они на него повкалывают, он других забирает. Этих — отпускает. Какую не востребуют клиенты, сам тешится ночами, шкура подлая!
— Давай ожмурим паскуду! — предложил Глыба поспешно.
— Они все такие! Не он один! Опера — псы! Их надо уметь пользовать. Да и зачем лишний шухер? Он файных шмар приволокет. Это верняк!
— Из-под себя? — съязвил Хайло.
— А что, в притоне чище? — усмехнулся Лангуст.
— Туда лягавые не возникают, только фартовые! — встрял Мельник.
— Ты что? Визитные карточки в транде видел? Или тебе бандерша правду вякнет? Да ни одного притона не было б, если бы лягавые там не отмечались! Мусора о них лучше нас секут. Всех шмар наперечет знают. И бывших, и нынешних, и будущих! Тебя впустят или нет! А лягавого вне очереди обслужат. Без башлей. Всем притоном, вместе с бандершей! Они, если хочешь знать, ментам налог дают давным-давно. И «бабками», и натурой. Как затребуют, так и рассчитываются! Так что нет в пределе шмары, на какой мусора не кувыркались, — отмахнулся Лангуст.
— Вот, черт! Никто их там не припутал? — поинтересовался Плешивый.
