Ворон, смутившись, откашлялся. И окликнул:
— Да стой же ты! Ну чего гоношишься? Вернись! Дай обмозговать. Зайдем в дом. Разве о таком говорят на дворе?
Гость вместе с хозяином вошел в дом, сел на стул. Григорий спросил сразу.
— Так какое мурло у жмура? И как его пришили?
Машуков рассказал то, что счел нужным. Григорий слушал внимательно, не перебивая. Когда следователь умолк, заговорил:
— Это не тот, кого вы ищете. Шеф, как и все фартовые, на дело не ходит «под шафе». Этот закон «малин» для всех одинаков. И еще. Отвлекать сторожа Шеф не будет. Это работа других. Вырывать ружье тоже не станет. У него финач имеется. И твой сторож пискнуть не успел бы. Шеф работает финачом без промаха. После
него сторож лишь ящику покаялся б. Так что застукали не «малину». А щипачей.
— А татуировка? Это новичкам не ставят. Да и возраст далек от пацанов, — вставил следователь.
— Наколки глянуть надо. Это серьезно. Но поехать иль пойти с тобой не могу. Заметят кенты — пришьют.
— В морге встретимся. Время сам выбери, когда прийти.
— Не светит мне такая прогулка. Ну, да только условимся, я тебе скажу, что смогу. Большего — не требуй. За моргом тем фартовые точно следят. Раскрутишь быстро — мне крышка будет. Смекнут. Да и закон прошлый не позволяет мне своих закладывать. Хоть и откололся. Но коль так надо, приду. Переоденусь. На всяк случай. С «закона» меня вывели. Так что можно. Но подыхать раньше времени не хочу.
Когда стало темнеть, Руслан вошел в морг больницы. Григорий уже ждал его. Переодетый в старуху, он изменился до неузнаваемости.
— Какой жмур интересует?
— Этот.
Ворон быстро подошел к трупу. Глянул. Руслан понял — знакомы были. Вон как лицо посерело. Но виду не подал.
— Я только по наколке скажу, — тихо заговорил Ворон. — Крупный гусь был. Не новичок. На Севере сроки отбывал. Вишь, на Сахалине мыс Крильон выколот. Там червонец отбывал.
— С чего видно?
Еще что?
— Полный мыс. Такое лишь за червонец ставят на грудь. Коль меньше — лишь сопку малую, что рядом с мысом. Если больше — то мыс этот весь черным был бы. Тут же лишь контур.
торопил следователь
— На Сахалине он отбывал срок на лесозаготовках. Вальщиком был. Вон на руке рваный шов от пилы. А второй срок, пять лет, в Магадане тянул. Вон бережок под мысом, видишь? Магаданский. Его бухта. Знакомая и мне. Пять камней — это срок. Вот и все, что я увидел.
— А здесь?
— Нет, тут он не судился. В другом месте его накрыли. Но этого я не могу сказать. Как и условились.
— Он с Шефом работал?
— Скажи кличку, — попросил Руслан.
— Сам узнай.
— Он вор в законе был?
— Эх-х, да кто ж, кроме законника, имеет право на такие наколки? — рассмеялся Григорий.
— Но ведь ты говорил, что законники не ходят на дело нетрезвыми.
— И этот не был. Потом, когда сторож его… Поили, чтоб не орал по дороге. Чтоб боль терпеть легче.
— А почему бросили у больницы?
— Куда ж его девать? С таким развороченным брюхом, даже дураку понятно, сдохнет. Но не сразу. Мучиться будет. Орать. А крик, сам понимаешь… Убить его, чтоб не мучился, не имели права. Закон «малины» не нарушил, кентов не подвел. Кто ж решится? Только Шеф мог. Но, видно, рядом не было. Потому подкинули. Надеялись, что пофартит вдруг кенту.
— И все ж странный выход они нашли, — покачал головой Машуков.
— Ничего странного. Знали, в больнице в таком виде его — враз на стол. А там наркоз. Не до разговоров. Ну, а на жизнь его вряд ли можно было рассчитывать. Самим закопать? Можно. Но, видно, времени не было. Торопились смыться. Попух один — других искать будут. Вот и смотались заблаговременно, — говорил Григорий.
— С Шефом он долго работал?
— Не знаю, — встал Ворон и решительно направился к двери. Машуков еще недолго побыл в морге, чтоб дать время Григорию уйти подальше.
Диалог по фототелеграфу с Магаданом и с Сахалином убедил Руслана в правоте Ворона: да, там действительно отбывал наказание вор-рецидивист по кличке Дамочка, чью жизнь оборвал выстрел старого Аскера. Дамочка… Странная кличка у этого типа, совсем не подходившая к внешности вора. Массивный подбородок, упрямый крупный лоб, да размер одежды не менее пятьдесят второго. Рост такой, что ни одна женщина себе другого не пожелала бы. И вдруг Дамочка. С чего бы это? Он знал: клички у воров всегда оправданы. Они никогда не даются случайно. Но Магадан и Сахалин не дали объяснения этому «псевдониму». А к Ворону обращаться не хотелось. «Он хоть и относится сейчас к общественности, но весьма условно», — вспомнилось Руслану, как отчитал его прокурор за контакт со старым вором.
Машуков листал дело. Оно такое тощее! Протокол осмотра места происшествия, показания сторожа, врача, ответы на запросы, заключения экспертов. Вот и все. Следователь позвонил в адресное бюро. Нет ли у Дамочки родственников в городе? Ведь его фамилия, имя и отчество уже известны…
* * *
Старый двухэтажный дом, прятавшийся в глубине двора, походил на маленькую крепость: сквозь занавески в зарешеченных окнах едва пробивался тусклый свет. Здесь, на глухой окраине, квартирных краж опасались больше, чем в центре. А вон и напоминание о недавней трагедии: на дверях подъезда две пятиконечные звезды из красной жести. Двое жильцов не вернулись с войны…
Следователь, отыскав нужную квартиру, постучал. Дверь ему открыла сухонькая старушка. Удивленно взглянув, нерешительно пропустила в квартиру. Навстречу Руслану встал из-за стола высокий седой старик. Жестом пригласил сесть.
— Сын? Да, есть.
— И часто он исчезал из дома?
— Не чаще, чем ему нужно, — отрезал старик. — А ты, собственно, кто будешь, чтобы вопросы мне задавать?
Руслан, извинившись, что не представился сразу, показал свое удостоверение. И попросил:
— Дайте фото вашего сына.
Старик, изумленно пожав плечами, достал альбом:
— Вам зачем его фото?
— Скажу, если это не ошибка.
— Вот, смотрите. Это — давний снимок, довоенный. А здесь он три года назад сфотографирован.
Машуков сразу узнал Дамочку:
— А на групповых снимках…
— Нет, — опередил вопрос отец Дамочки. — Заур вообще не любил фотографироваться. А в компаниях — тем более.
— Почему? — Руслан изобразил удивление.
— Плохо получался. Не фотогеничен. Зато в жизни красив, не другим чета, — проворчал старик.
— Ваш сын работал?
— Работает. Кто ж нынче без этого прожить сможет?
