«Не нужна она мне. Одна морока от нее! Чем кормить, во что одеть? Самому дышать невмоготу! Коль жалостливый, гони бутылку и забирай ее с потрохами. Все равно растить не стану, прогоню!»
«А за что бутылку хочешь?»
«Метрику отдам. И пальто ее. Я его за пол-литру спокойно загоню!»
Отмудохал его Макарыч классно! Забрал метрику и пальто. Сам девку на руки и в кабину с ней. Лицо аж черное. А что делать с ней станешь, куда денешь девчонку? Он сидит, сцепив руки и зубы. Слова сказать не может. Ну, остановили мы двоих водителей. Купили солярки и покатили дальше. Девчонка на руках Макарыча сидит, хлеб с колбасой уплетает. Прямо со шкуркой. Аж зубы стучат от голода. Доехали до Иванова, Макарыч — в магазин. Одел, обул ребенка. Велел мне ехать на окраину. Там его знакомая жила. Когда-то еще по молодости в барухах промышляла, а тут по возрасту в тираж вышла, успокоилась. Взяла она девчонку. Макарыч ей деньги посылал на воспитание. Девка росла. Пошла в школу. Макарыч пусть не часто, но навещал ее. Радовался. Умной, послушной, красивой стала. Нынче ей уже семнадцать. Школу закончила. Макарыч ее хотел на врача учить, а она отказалась. Запросилась на преподавателя английского языка. Пришлось Макарычу раскошелиться. Отправил учиться за границу. На целых три года. Из сопливой девчонки человека сделал. И она, вот смех, Макарыча отцом, а баруху матерью считает.
Своих перезабыла на хрен. А Макарыч к той барухе даже по бухой клины не бил, еще по молодости. Но девка этого не знает. Короче, за эти годы родной ее отец давно умер. А эти двое вырастили человека. Я ее летом видел. Не поверил глазам. Да и ты бы офонарел! Ведь вот знаю, что чужая она Макарычу. Но будто кто подшутил, лицом — копия Макарыча! Его взгляд, губы, нос. Даже брови тоже срослись на переносице. И ростом его догоняет. А Макарыч, как вспомнит ее отца, аж зеленеет весь! Вот тут бы глянул на него! Жуть! Мороз по шкуре дерет!
— Ну так что? Заедем к Варваре? — напомнил Евгений вечером в гостинице, перед тем как ложиться спать.
— Посмотрим! Перед дорогой не хочу загадывать. А то знаешь, как случается, задумаешь одно, получается другое! — отмахнулся Николай.
Зазвонил телефон. Евгений, удивленно пожав плечами, поднял трубку, спросил:
— Вам кого?
— Девочку хотите? — послышалось в ответ.
— Какую? — не понял человек.
Любую. От тринадцати до восемнадцати!
— А под шестьдесят имеются? — дошло до му жика.
— Ты что? Мазохист?
— Чего? Это что?
— Извращенец, что ли? В таком возрасте не блядуют. И мы не держим плесень. У нас первосортные, люксовые метелки. Ну что? Прислать?
— Не надо! — покраснел Евгений.
На том конце провода кто-то грязно выругался, пожалев о времени, потраченном на разговор.
Мужики переглянулись. Выключили телефон. Не до развлечений. Завтра утром снова в путь. Каким он будет, заранее не знал никто.
Мчит машина по шоссе. Вон уж и березы готовы распуститься. Несмелые подснежники рассыпались по лужайкам. Новые коряги и те мхом прикрылись. Все ж весна… Всяк принарядиться хочет, прикрыть старость и убожество.
Ох, как хочется Николаю пройтись вон той звонкой березовой рощицей, раскинув бездумно руки, подышать свежестью, первым теплом весны. Но надо спешить.
Варвара… Как-то встретит она его? Узнает ли? А может, нашла уже себе через газету какого-нибудь старика, да и коротает с ним? Может, давно забыла его? Ерзает на сиденье человек.
Вот и Смоленская область. Знакомые места. Леса и озера, реки и поля… Как давно он не был здесь, как соскучился, исстрадался. Как давно стремился сюда.
«А может, снова опоздал? Может, напрасно едем? — кольнуло сомнение. — Ведь я неудачник! Так считала Арпик. Может, она права? Может, суждено мне сдохнуть где-нибудь в дороге, на обочине или в канаве? Но не в доме. Бродяге не повезет даже умереть по-человечески. Обязательно разделю собачью участь», — вздыхает человек трудно.
— Только ты в этот раз насовсем не прикипайся у нее! Давай уж вместе, целым экипажем, через три месяца уйдем в запас. Это недолго! Потерпи! — уговаривает Женька заранее.
— Тормозни возле магазина! — просит Николай и, соскочив с подножки, торопится купить гостинцы Любке и Ленке. Набрал им конфет. Варваре теплую кофту, Стешке, — яркий платок. Взгляд остановился на телевизоре. Импортный. Дороговато стоит. Зато девчонки завизжат от радости. Их от него за уши не оттащить. Да и Варвара со Стешкой кино посмотрят. Сядут вечером всей семьей, вспомнят и его добрым словом.
«Да и зачем деньги копить? Сколько ни собирай, больше, чем на похороны, не потребуется. Квартира не нужна. Дом и подавно! А на что их собирать? Отнимут рэкетиры все, если припутают и опередят. Тогда и вовсе обидно будет, что бездарно пропадут, без пользы», — отсчитывает деньги и, проверив телевизор, несет к фуре.
— Не слабо! Ты это что? Уже враз с приданым? Вместе с пожитками к ней намылился? А как наш уговор? Мы решили через три месяца вместе уволиться? А ты уже теперь хочешь сквозануть от меня?
— Не спеши! Может, все сорвется. И не через месяцы, а через годы не получится ни черта!
— С таким теликом и молодуха примет! — хохотнул Евгений, подморгнув Николаю.
— Девчонки мечтали о мультиках. Может, купили им. Но этот — от меня! За те деньки, за то, что не отвернулись, не выгнали. Помогли лихо одолеть! — убедил заодно и себя. — Сюда поворот! Вот так, выруливай чуть круче! — напомнил Евгению Николай.
— Здесь в деревне небось обоссутся от удивления, увидев нашу фуру. Тут таких отродясь не видали! Все на клячах ездят! — смеялся водитель.
И… Умолк… Навстречу шел немецкий фургон.
— Ожила деревня, если тут такой транспорт объявился. Видать, кучеряво живут! — проехал на скорости деревенскую улицу. И, проскочив одним духом полтора километра по дороге, указанной Николаем, остановился у ворот Варвары. Зычно просигналил.
— Эй, бабы! Сыпьте наружу! Встречайте хозяина! — заорал Женька, открыв дверцу кабины.
Николай увидел, как дернулась занавеска в окне. Чье-то лицо промелькнуло и исчезло в глубине дома. Но никто не выскочил в двери. Евгений просигналил еще и, повернувшись к Калягину, сказал:
— Кажется, нас здесь не ждали. И приезду не радуются.
Он надавил на сигнал изо всех сил. Тот взвыл так громко, протяжно, что двери с треском распахнулись. Из них выскочил бородатый человек в незастегнутой рубашке и спросил зло:
— Чего гудите? Зачем ребенка разбудили?
— Ребенка? Ты что? Какой ребенок? Кто тут кого родил? А ну! Зови Варвару!
— Пошла на луг корову доить! А вам зачем она? — удивился Мужчина.
— А ты кто здесь будешь? — осмелел Николай.
— Как кто? Хозяин!
