— А теперь мы будем ждать, — задумчиво сказал Курбан-ака. —
Если он из милиции, они появятся здесь в ближайшие два часа, и мы все равно
ничего не сможем сделать. Если нет, тогда он попытается отсюда убежать, но на
самолете он улететь не сможет, а если сядет на поезд, то мы его все равно
найдем. Нужно подождать, — закончил старик свое наставление.
Ибад поднял чайник, чтобы наполнить пиалу своего наставника.
— Почему он на такое пошел? — размышлял вслух Курбан-ака. —
Если он из милиции, то не должен был ничего бояться. За домом могли следить, и
мы бы ничего не смогли сделать. Он мог просто позвонить им. А он сбежал. Тогда
кто он такой и куда он мог сбежать? — Ибад, протянувший ему пиалу, пожал
плечами.
— Может, просто какой-нибудь авантюрист, который решил
втереться к вам в доверие, — предположил он.
— Тогда он очень азартный человек, — возразил Курбан-ака. —
Нет, здесь что-то не так. Нужно подождать немного. А если через два часа никто
не придет, ты пойдешь в райотдел и найдешь полковника. Спроси у него, какую
гадость готовит его контора против старого Курбана.
— А если он мне не скажет?
— Скажет. Я слишком хорошо ему плачу, — усмехнулся
Курбан-ака, — вот почему я не верю, что этот гость был из милиции. Алимурат
наверняка бы знал, если бы ко мне послали такого гостя. Это его территория и
его район. Может, уже не верят и ему? Тогда почему они не приходят ко мне?
Почему не взяли наших ребят на квартире? Нет, Ибад, это очень странное дело. И
нам лучше не суетиться. Мы будем ждать, пока решим, что нам нужно делать.
Расскажи еще раз, как удалось бежать этому загадочному гостю.
— Он попросил воды и, когда ему принесли, сумел ударить
чем-то тяжелым нашего человека, — снова повторил свой рассказ Ибад, — а потом
ударил второго и сбежал.
— Вещи свои он забрал?
— Да.
— Вот это и странно. Если он из милиции, то зачем забирал
свои вещи, ведь он мог спокойно за ними вернуться уже с целой ротой своих
друзей.
— Не знаю, — недоуменно произнес Ибад, пряча глаза, — такая
мысль мне не приходила в голову.
— Ты чего-то недоговариваешь, — подозрительно Прищурился
старик, — скажи, что там еще случилось?
— Я не хотел вас беспокоить, — смутился Ибад. — Говори, —
требовательно приказал Курбан-ака. — Он забрал оружие у одного из наших людей,
— виновато оказал Ибад, — поэтому мы его сейчас ищем по всему городу приказал,
чтобы его достали хоть из-под земли. Простите, Курбан-ака, я просто не хотел
вас беспокоить.
Услышав это сообщение, старик окаменел. Потом снова
зашевелил пальцами, перебирая четки. Взял пиалу и вдруг резким, быстрым
движением выплеснул в лицо своему воспитаннику остатки горячего чая. Тот даже
не пошевельнулся.
— Раньше нужно было об этом говорить, — рассерженно произнес
Курбан-ака, быстро поднимаясь. Ибад вскочил следом за ним.
— Только время потеряли и зря Махмуда отослали, — зло
произнес Курбан-ака, — нет, он не из милиции. Быстро беги к Алимурату, узнай,
кто это мог быть. Заодно найди Махмуда и возьми паспорт гостя. Передай его
полковнику.
Пусть его ищут по всему городу. Я должен знать, кто это
такой. Я должен все выяснить.
— Все понял, — быстро кивнул Ибад, направляясь к выходу.
— Ибад! — закричал Курбан-ака, чего не делал уже лет
тридцать. Молодой человек замер у входа, не решаясь оглянуться. — Если мы его
не найдем, я спрошу с тебя, Ибад, — разъяренно сказал старик, — из-за тебя мы
потеряли время — вон отсюда! Иди и без нашего гостя не возвращайся. Иначе даже
аллах не спасет тебя от поездки с Махмудом.
Глава 11
В это воскресное утро машин почти не было видно. Даже здесь,
за городом, где находились дачные участки москвичей, почти не было слышно шума
моторов. Многие еще не проснулись, традиционно предпочитая отсыпаться в
воскресное утро, а некоторые приехали на дачи со вчерашнего дня, чтобы остаться
здесь на два дня.
Дача, которую занимал Горелый, ничем не выделялась. Обычное
двухэтажное строение, может, чуть больше, чем у других. Ничего примечательного
не было и в высоком заборе, окружавшем домик, в последние годы участились
случаи воровства и грабежей, из-за чего многие дачники предпочитали возводить
такие высокие заборы, за которыми скрывались злые собаки. На даче Горелого
таких собак было три. Но, кроме этого, она выделялась еще и постоянным наличием
автомобилей во дворе. Почти всегда здесь дежурил один большой джип с
затемненными стеклами и несколько легковых машин, словно подчеркивающих, что на
даче всегда присутствуют люди.
Никто из соседей не подозревал, что за высоким забором
скрывается резиденция одного из самых крупных авторитетов криминального мира
Москвы и России. Несколько телохранителей жили здесь постоянно, обеспечивая
охрану Горелого. И теперь когда автомобиль «БМВ», подъехавший к воротам дачи,
нетерпеливо просигналил, они бросились открывать ворота, заранее
предупрежденные об этом визите.
В машине сидели четыре человека. Двое впереди и двое сзади.
Когда автомобиль въехал, ворота сразу закрылись. Из машины вышел Афанасий
Степанович.
Он был в дорогом темном шерстяном костюме в полоску и при
галстуке. Кивнув оставшимся в автомобиле людям, он пошел к дому, возле которого
стоял один из охранников Горелого.
— Доброе утро, — вежливо поздоровался Афанасий Степанович.
Внешне он напоминал преподавателя или врача начала века. — Надеюсь, ваш хозяин
дома?
— Он ждет, — угрюмо сказал охранник. Рядом с ним появились
двое с автоматами. Из автомобиля, в котором приехал Афанасий Степанович, вышли
его люди. Охранник посмотрел на них.
— Не нужно суетиться, — улыбнулся гость, поднимаясь по
ступенькам и входя в дом.
В просторной гостиной в своем привычном кресле-качалке сидел
Горелый.
Увидев гостя, он качнулся, тяжело поднимаясь с места.
— Доброе утро, Афанасий, — выдохнул он, протягивая руку.
— Доброе утро, — протянул руку гость. Это было рукопожатие
двух абсолютно не похожих друг на друга людей. И двух разных ладоней. Мощная
мускулистая лапа бывшего заключенного и «медвежатника» сошлась в рукопожатии с
тонкой, изящной ладонью гостя, напоминающей скорее кисть хирурга, чем ладонь
руководителя преступной группировки. После короткого рукопожатия оба уселись
друг против друга. Горелый — в свое привычное кресло-качалку, а его гость — на
стул, стоявший перед хозяином.
— Как дела, Афанасий? — прохрипел Горелый. — Вижу, ты не
меняешь своих привычек. Любишь рано вставать.
— А я «жаворонок» по образу жизни, — ответил гость, — хотя
говорят, что творческие люди в основном «совы». Но, видимо, бывают и
исключения.
