Раскольник повернулся и молча вышел, а Константин сел за
стол, справа от главарей мафии. За все время Султан не проронил ни слова,
просто внимательно смотрел на Цапова, словно проверяя свои сомнения.
— Как получилось, что они вас взяли, как котят? — строго
спросил Афанасий Степанович. — Вы, четверо подготовленных людей, не смогли
ничего сделать. Как это могло случиться?
— У них свои люди в пограничной службе и среди таможенников,
— ответил Цапов, — поэтому они и взяли нас прямо на выходе из зала. Я сам видел,
как их предупреждали офицеры-пограничники. Каждого из нас встречала целая
группа людей с оружием в руках. Мы ничего не могли сделать.
— Дальше, — потребовал Афанасий Степанович.
— Нас посадили в автобус и повезли куда-то за город. Я
попытался бежать, вышел из автобуса…
— Как это вышел? — не понял Афанасий Степанович. Что-то в
его лице и в голосе насторожило Цапова.
— Я попросился по нужде, и меня вывели, — объяснил Цапов.
Афанасий Степанович взглянул на Султана, и тот кивнул
Головой.
«Он хочет, чтобы я оправдался перед этим местным „вождем“, —
понял наконец Цапов, — он хочет, чтобы тот нам по-прежнему доверял. Весь этот
спектакль для него».
— Я попытался бежать, — рассказывал Цапов, — ребята мне
помогли, — соврал он — трое парней Горелого даже не сделали попытки убежать
вместе с ним или хотя бы отвлечь внимание боевиков, чтобы он мог убежать, — нам
удалось убить двоих и ранить несколько человек. Среди них был и Аббас,
доверенное лицо Абдулрагима. Но нас все равно схватили. Уйти без автомобилей мы
не могли, не знали дороги, да и ночью ничего не было видно.
— Кто ранил Аббаса? — вдруг спросил Султан. По-русски он
говорил очень хорошо, гораздо лучше, чем его боевики.
— Я.
— Ты смелый человек, — без улыбки констатировал Султан,
кивнув ему головой. Афанасий Степанович ободряюще подмигнул. Значит, все шло
правильно.
— Потом меня привезли в этот ангар и начали пытать, —
продолжал рассказ Константин, — сначала они меня били, а потом стали пытать
по-настоящему. Аббас приказал принести сварочный аппарат, и мне пытались
«приварить» дополнительное плечо. Но не успели. Как только они начали, на ангар
напали и меня выручили.
Вот и все, что было. Конечно, ребят тоже били. Но пытать не
успели.
— А почему у тебя лицо в порядке? — спросил Афанасий
Степанович.
— Их врач, — показал на Султана Константин, — видел мое
тело, они били меня полчаса. А потом принесли сварочный аппарат, — он несколько
театрально рванул на себе рубашку, показывая перебинтованное плечо.
— Я все знаю, — отмахнулся Султан. — Он говорит правду, —
подтвердил хозяин дома, обращаясь к Афанасию Степановичу. Получалось, что уже
сам Султан подтверждает алиби Цапова и других пленников, захваченных его
конкурентами.
— Что случилось с посланцем Шалвы? — спросил Афанасий
Степанович. — Нам сказали, что его убили.
— Его задушил Раскольник, — подтвердил Цапов, испытывающий
своеобразное чувство благодарности к этому палачу, — если бы не он, меня
наверняка приварили бы к какой-нибудь трубе. Или просто убили. Он спас мне
жизнь и лично задушил посланца.
Султан посмотрел на сидевшего рядом с ним Афанасия
Степановича:
— По-моему, все ясно. Нам нужно скорее высылать людей Для
получения груза.
— Да, конечно. А как быть с Абдулрагимом? Он ведь сумел
спастись. Что, если его люди нападут на ваш караван, когда он будет двигаться
по маршруту?
— Не волнуйся, — улыбнулся Султан, — мы дадим такую охрану,
что они не посмеют появиться рядом с нашим караваном. Главное, чтобы груз дошел
до места назначения.
— Можешь идти, — разрешил Афанасий Степанович, взглянув на
Цапова, и, когда тот выходил, окликнул его.
Цапов обернулся.
— Спасибо.
Чувство благодарности не входило в число основных достоинств
Афанасия Степановича, и удивленный Цапов отнес этот жест к тому театральному
действу, которое они разыгрывали для местного главаря наркомафии. Он что-то
пробормотал в ответ и закрыл за собой дверь.
Вечером Афанасий Степанович предложил Цапову поехать
куда-нибудь в ресторан. По дороге он часто шутил, что-то рассказывал,
принципиально не касаясь никаких вопросов дальнейшей командировки помощника,
глазами показывая на водителя автомобиля, который им предоставил Султан. Они
приехали в какой-то небольшой китайский ресторан, где их провели в полутемный
зал. Для них был приготовлен кабинет с уже накрытым столом, но Афанасий
Степанович неожиданно поменял все, решив устроиться прямо в зале, за одним из
столиков, только что покинутым посетителями. Цапов понял, что тот нарочно
выбрал именно этот столик, чтобы исключить возможность подслушивания.
Когда они сели и предупредительный официант принял заказ,
исчезая в темноте ресторанного зала, Афанасий Степанович наклонился к нему и
сказал:
— А теперь правду.
— Все было так, как я сказал, — признался Цапов, — за
исключением того, что ребята сидели спокойно в автобусе, пока я пытался
убежать. Они не могли бы ничего сделать.
— Но они пытались?
— Насколько я знаю, нет. Хотя, когда сажали в автобус,
Кирилл пробовал бежать, но его догнали и, избив, затащили обратно в машину.
— Ты видел сам, как он пытался бежать?
— Нет.
— Но ты хотя бы видел, как его били?
— Нет, его втолкнули в автобус уже избитым.
— Кирилл, говоришь, — задумчиво сказал Афанасий Степанович,
— я, честно говоря, не на него думал, а на другого. На рыжего этого. Он мне
казался более подозрительным.
— Вы думаете, что Кирилл был связан и с людьми Абдулрагима?
— Я думаю, что они знали о вашем приезде. Я думаю, что они
пытали моего помощника, надеясь узнать, где находится груз. Я думаю, что мое
предположение верно и кто-то из троих работает на милицию.
— Может, тогда не стоит брать всех троих? Оставим их здесь.
— А как мы узнаем, кто из них работал на милицию? Может, у
нас провалы случились и не из-за них. Может, мы ошибаемся. Нет отпускать всех
троих мы не можем. Если среди них есть информатор, то он не должен оказаться
вне игры, чтобы к нам не послали нового. Пока эти трое у нас, в Москве будет
все спокойно. Но если мы их удалим, то там могут начаться очень нежелательные
процессы. Ты меня понимаешь?
— Понимаю. Я бы все-таки не рисковал.
— Другого выхода у нас нет. Если их отстранить, будет еще
хуже. Кстати, после ужина мы с тобой поедем в одно место.
