— Что я должен сказать?
Старик улыбнулся ему в ответ. Когда речь идет о таких
больших деньгах, люди становятся осторожными. Это было нормально, и это
порадовало его больше всего.
— Большие деньги, — осторожно сказал он, — очень большие.
— Поэтому я ничего и не говорю, — пожал плечами его гость, —
вы скажите, куда привезти деньги, и мы их привезем.
— Конечно, — уважительно сказал Курбан-ака. Когда речь идет
о таком заказе, нужно относиться к словам заказчика достаточно уважительно.
— Груз будете получать не здесь, — сказал наконец старик.
Гость вежливо молчал. Хозяин сам должен решить, когда можно обо всем
рассказать. На Востоке был свой этикет и свои правила беседы. Хозяин выждал
долгую паузу. Гость не проявлял нетерпения.
— Послезавтра утром вам нужно быть в Бухаре, — сказал
наконец старик, — Ибад встретит вас утром. Вы отдадите ему деньги и получите
товар.
Гость вежливо кивнул головой. Главное уже было сказано, но
нельзя было встать и уйти. Этикет требовал остаться еще некоторое время.
— Я всегда буду помнить о вашей мудрости, — сказал гость.
— Да, — кивнул старик, — а я буду помнить о тебе. Нужно
признаться, что ты меня удивил. А в мои годы это бывает не так часто. Прощай. —
Это был сигнал к окончанию разговора.
— До свидания, — вежливо сказал Рустам, прикладывая руку к
сердцу.
Он вышел из дома с неприятным ощущением недоговоренности.
Старик явно не хотел посылать его в Бухару. Но, очевидно, имел жесткое указание
Зардани.
Если бы можно было прослушать разговоры в доме Курбана-ака
или хотя бы установить у него микрофон. Но Рустам знал законы Востока. Здесь
нельзя было рассчитывать на сотрудничество милиции или службы безопасности.
Клановые, родственные интересы были выше интересов государства. Среди
сотрудников милиции мог оказаться земляк или родственник Курбана-ака, и тогда
вся операция немедленно провалилась бы. Уважение к представителю своего рода
или земляку было абсолютным. Это не говоря о том, что мог оказаться просто
непорядочный человек, который бы выдал всю операцию. Приходилось домысливать, о
чем именно могли договориться самый крупный торговец наркотиками в Туркмении и
самый крупный поставщик наркотиков в этом регионе.
Вечером, вернувшись в гостиницу, он позвонил в Баку. Георгий
Чумбуридзе должен был вылететь завтра утром в Ашхабад. Конечно, денег у него не
было, но в Бюро уже давно хранилось несколько сот тысяч неплохо сделанной
американской валюты. Только очень внимательные эксперты могли установить
подделку денег, но в данном случае это были единственные «американские
доллары», которыми располагали сотрудники Бюро.
— Завтра не вылетай, — коротко сообщил Рустам, понимая, что
его разговор могут прослушивать.
— Что-нибудь случилось? — встревожился Георгий.
— Нет. Просто послезавтра нужно быть в Бухаре.
— Я понял, — ответил Георгий. — У тебя все в порядке?
— Да. Встретимся в Бухаре. Я буду у мечети.
Георгий знал, о какой мечети говорит Рустам. Однажды они уже
встречались там в прошлом году, когда приезжали в Узбекистан с полуофициальной
командировкой. В среднеазиатских республиках с их авторитарными режимами было
достаточно тяжело работать. В столицах этих государств не любили визитеров из
Москвы, даже если это были представители международных организаций.
В Узбекистане еще не забыли громкого «узбекского дела»,
которое так нагло и бесцеремонно проводили московские следователи. Дело было не
в том, что существовала круговая клановая порука и практически любого чиновника
можно было обвинить коррупции. Дело было в самом факте такого беспрецедентного
обвинения, когда в результате работы следственной группы практически все
руководство республики должно было оказаться на скамье подсудимых. При этом
ретивые служители закона часто преступали грань самого закона и в силу
собственной заинтересованности занимались откровенной подтасовкой данных.
Даже в Ашхабаде или в Баку работать было гораздо легче. При
общей коррумпированности чиновников и разложении государственного аппарата в этих
республиках не наблюдалось того синдрома раздражения центральными органами,
которое имелось в Узбекистане, из-за чего само представительство республики в
Бюро координации было сведено до минимума.
Поговорив с Георгием, Рустам отправился в аэрокассу и выяснил,
что на завтра нет рейсов на Бухару. Ему пришлось взять билет в Ташкент, чтобы
завтра вечером оказаться в Бухаре. Он заметил, что за ним следят двое молодых
парней Курбана-ака, нагло и бесцеремонно следуя за ним по всему городу. Но
молодые нахалы не подозревали, что и за ними идут два профессионала из Бюро
координации, прилетевшие сюда из Душанбе.
Посланцы Курбана-ака не заметили и того очевидного факта,
что оба следовавших за ними незнакомца взяли билеты в Ташкент на другой рейс,
но на то же число, решив отправиться в столицу Узбекистана раньше человека, за
которым они наблюдали.
У обоих посланцев Бюро были с собой мобильные сотовые
телефоны. Как только выяснилось, куда именно отправляется Рустам, Абдулло
Шадыев, отпустивший бороду, одетый в халат, с тюбетейкой на голове, ставший
неузнаваемым даже для близких друзей, позвонил в Москву подполковнику
Матюшевскому.
— Наш друг завтра вылетает в Ташкент, — сообщил он ему.
— Знаю, — ответил полковник, — звонил Георгий. Они
встречаются в Бухаре.
Шадыев закрыл телефон и, обращаясь к своему напарнику, тихо
сказал одно слово:
— Бухара.
Глава 30
В этот день рано утром Максимов уехал на работу, попросив ну
не будить спавшую в комнате дочери Надежду. На службе он был вовремя, без
удивления отметил, что все участники ночного бдения оказались на рабочих местах
ровно в девять часов утра. И в девять тридцать началось обычное совещание с
сотрудниками оперативного отдела.
На этот раз за столом сидели всего несколько человек:
Максимов, Сабельников, Матюшевский, Айрапетян, Двоеглазов. Максимов невесело
оглядел свою поредевшую команду и сухо предложил выступить Сабельникову. Тот
уже получил оперативные сообщения из милиции.
— По данным дежурной части ГУВД, — начал доклад Сабельников,
— вчера ночью совершено нападение на дачу Горелого. Такого масштабного
нападения в Москве еще не было. Нападавшие применяли гранатометы и ручные
пулеметы. У оборонявшихся также не было недостатка в подобном вооружении. По
непроверенным сведениям, в нападении на дачу Горелого участвовал вертолет,
сбитый боевиками хозяина дачи. Общий итог этой бойни — двенадцать убитых и
четверо тяжело раненных боевиков. Труп Горелого был обнаружен в самом доме.
Практически вся его охрана перебита.
