— Все в порядке? — озабоченно спросил помощник, увидев лицо
Шалвы.
— Нет, — ответил Шалва, — он не хочет мира. Вызови подкрепление
из Тбилиси. Ты знаешь, кому позвонить. Мне понадобятся все наши люди.
Постарайся сделать так, чтобы они прилетели в Москву незаметно. Нам нужно
выиграть время.
— Понимаю, — кивнул помощник. Он был лысоват и очень
переживал из-за этого, постоянно зачесывая волосы таким образом, чтобы лысины
не было заметно.
— Зачем только мы полезли в это дело, — раздраженно заметил
Шалва, — ничего не получили, а в результате имеем такого врага, как Михаил
Анатольевич.
Это все сукин сын Кудрявцев придумал. Я говорил Горелому,
что ему доверять нельзя.
Люди Хромого Шалвы контролировали в городе автомобильные
рынки, занимаясь в основном кражей автомобилей и их последующей реализацией. У
них был свой специфический бизнес, и они почти не имели профессиональных убийц
и вымогателей. В отличие от них боевики подмосковной группировки Михаила
Анатольевича зарабатывали на жизнь только привычным рэкетом, вымогательствами и
заказными убийствами. И столкновение двух столь разных интересов не могло не
кончиться трагически для гостей из южной республики. Шалва это хорошо понимал.
Вот почему он, пренебрегая собственной гордостью, отправился
на встречу с Михаилом Анатольевичем, решив любым способом добиться мира. И
получил в ответ сухой холодный отказ.
Теперь следовало быть готовым к самому худшему. Нападение на
дачу Горелого означало столь явный вызов, что не заметить его уже было
невозможно.
Да и груз, из-за которого начались все эти неприятности, еще
не дошел до места назначения, так что можно было использовать все имеющиеся возможности,
чтобы попытаться его перехватить.
— Он хочет войны, — тяжело дыша, сказал Шалва, — он ее
получит. Позвони прямо сегодня, пусть пришлют всех, кого могут.
— Конечно, — кивнул помощник.
Они подъехали к дому, где жил Шалва, ровно через полчаса.
Джип привычно припарковался позади, вставая боком и перекрывая возможность
кому-либо подойти ближе к подъезду. Телохранители также привычно рассыпались в
разные стороны.
Шалва вышел из автомобиля, оглянулся. Все было спокойно. Он
уже собирался войти в дом, когда первая пуля, пущенная из ружья снайпера,
ударила ему в шею. Он еще попытался обернуться, что-то крикнуть, когда второй
выстрел пробил ему легкое и отбросил на асфальт.
Мгновенный шок телохранителей сменился внезапной
активностью. Шалва лежал на асфальте, истекая кровью, а они стреляли по окнам
другого дома, пытаясь вычислить, где именно затаился террорист. Кто-то громко
звал доктора, кто-то бросился искать убийцу.
Помощник с растрепанными волосами держал голову умирающего
на коленях.
Он еще не совсем понимал, что произошло. Зато сам Шалва все
понимал слишком хорошо. Он сделал выбор, поставил на кон свою жизнь. И в
результате ошибся, проиграл.
Немного беспокоила мысль об оставшихся делах, о семье. Но в
последнюю минуту он решил, что семья не будет бедствовать, а дела перейдут к
партнерам.
Оставалось только достойно умереть. Он глубоко вздохнул и
закрыл глаза, так и не произнеся ни слова.
Он уже не видел, как суетились люди, как примчавшиеся
милиционеры разгоняли случайных прохожих, как тележурналисты оживленно
комментировали его смерть, фотографируя его труп. Ему уже было все равно.
Михаил Анатольевич остался поужинать в том самом казино, где
они встречались с Хромым Шалвой. Он не любил шумных компаний и предпочитал
ужинать в одиночестве. Когда-то, несколько лет назад, когда он еще не был так
богат и так могуществен, в его присутствии убили напарника, который обедал,
сидя напротив него. Тому прострелили голову, и кровь брызнула прямо ему в лицо.
С тех пор он предпочитал есть исключительно в одиночестве,
ни с кем не деля свою трапезу. В свои годы, а ему не было и тридцати двух, он
имел все, что можно было пожелать. Много денег, много красивых женщин, шумную
известность в столице, не не мог лишь позволить себе обычные пешеходные
прогулки, которые так раньше любил. Слишком много людей в этом городе
радовались бы этой его привычке. И поэтому два-три раза в год он тайком уезжал
в Париж или Рим, чтобы побродить по улицам этих городов в одиночестве.
Он уже заканчивал ужин, когда на пороге возник один из его
людей.
Михаил Анатольевич спокойно доел свой кусок мяса, аккуратно
вытер губы салфеткой и коротко спросил:
— Ну?
Вошедший кивнул головой и хрипло сообщил:
— Просили передать, что заказ выполнен.
Михаил Анатольевич кивком головы разрешил удалиться посланцу
и не спеша налил себе красного вина. Он пил долго, смакуя хорошее испанское
вино. Затем поставил бокал на стол и потянулся за бутылкой, чтобы снова его наполнить.
Несколько капель упали и расплылись на скатерти, напомнив
ему о роковом обеде несколько лет назад. И он поморщился и представил себе
Хромого Шалву, лежавшего в луже крови.
Глава 32
В этот трудный день, последний перед прибытием в Бухару, они
двигались, не встречая на своем пути особых препятствий. Еще трижды их
останавливали сотрудники ГАИ, но каждый раз хорошая сумма делала их
сговорчивее, и они пропускали груз без особого досмотра.
Правда, возле Мубарека попался принципиальный капитан,
который отвергал все предложения. Ахмед давал ему взятку в две тысячи долларов,
но офицер отказывался, требуя показать груз, указанный в накладных. Ахмед не
стал бы церемониться с этим офицером в любом другом месте, но здесь, на
оживленной трассе, ничего нельзя было поделать. Убрать упрямца на глазах у
десятков случайных автомобилистов — значило подвергнуть весь груз и дальнейшее
движение каравана смертельной опасности.
Поэтому очень недовольный Ахмед был вынужден согласиться, и
капитан ГАИ, оказавшийся на редкость честным и принципиальным, добросовестно
осмотрел содержимое ящиков и картонных коробок, убеждаясь в том, что груз
соответствует указанному перечню в накладных. Лишь после этого он разрешил
дальнейшее движение каравана. Удивленный Ахмед спросил у странного офицера:
— Почему ты отказался от денег?
— У нас приказ досматривать все машины, — твердо сказал
молодой капитан, — говорят, что кто-то пытается провезти большую партию оружия
из Афганистана. Вот мы и должны все машины осматривать.
— Действительно, — сказал Ахмед, с уважением посмотрев
человека, пренебрегшего двумя тысячами долларов, — до свидания, уважаемый.
Капитан привычно козырнул и вернулся к своему посту в
сопровождении двоих сотрудников, терпеливо дожидавшихся, когда он закончит
осмотр.
