Государственная граница между Туркменией и Узбекистаном
проходила в ста двадцати километрах от Бухары, куда вел железнодорожный путь на
Чарджоу. Между станциями Алат в Узбекистане и Фараб в Туркмении их должны были
ждать автомобили, пересев на которые посланцы Курбана-ака обязаны были привезти
деньги в Ашхабад. План, продуманный в деталях, был привычным делом для
боевиков, которые уже много раз совершали рискованные вояжи по Средней Азии,
доставляя деньги и грузы.
Традиционно считалось, что система абсолютного подчинения,
характерная для итальянской, а особенно сицилийской мафии в лице всемогущих
«крестных отцов», не имела аналогов больше нигде в мире. Но на Востоке были
свои мафиозные кланы и своя система абсолютного подчинения. Она была более
жесткой и более строгой, чем даже в Сицилии. Тысячелетний опыт феодальных
отношений, несколько прикрытый социалистической фразеологией в двадцатом веке,
сказывался на отношениях внутри мафиозных кланов Востока.
Социалистический опыт был во многом прикрытием феодализма,
когда первый секретарь Центрального Комитета, по сути, был падишахом, секретари
обкомов — эмирами, а секретари местных райкомов — беками или ханами, которым
все подчинялось. Разница состояла лишь в том, что все одинаково боялись Москвы
и играли в социалистические игры, признавая навязаные им правила.
Боевики следовали за Ибадом по коридору. Они дошли до
номера, где остановился их загадочный гость. Постучали в дверь.
— Осман, — позвал Ибад, — ты спишь?
— Нет, — Рустам открыл дверь. В соседнем номере его коллеги
слышали каждое их слово.
— Я еду получать груз. А ты жди меня в гостинице, — строго
сказал Ибад.
— Один из наших парней останется с тобой. Постарайся никуда
не уходить и никому не звонить. Иначе сделка может не состояться. Где и когда
ты должен встречаться с курьером?
— Сегодня в три часа у мечети, — ответил Рустам.
— Хорошо. Но мы поедем на встречу вместе. Сначала я проверю
деньги, а потом ты получишь груз. И, клянусь аллахом, если что-нибудь будет не
так, я лично тебя убью.
— Не нужно меня пугать, — сказал гость, — я уже пуганый. Вы
меня долго проверяли в Ашхабаде.
— Плохо проверяли, — сказал Ибад и вышел за дверь в
сопровождении своего человека. Второй боевик остался в номере Рустама.
В соседней комнате, где слышали весь разговор, Ашимбаев
взглянул на своего напарника.
— Иди за ними, — сказал он, — но будь осторожен. Если они
возьмут машину, не рискуй и возвращайся обратно.
— Понял, — начал собираться Шадыев. Ашимбаев достал свой мобильный
телефон, набрал номер телефона Матюшевского.
— Это я, — коротко сообщил он, — мы приступаем к операции.
Они выехали за грузом.
— Понял. Мы будем у мечети, как договорились.
— Будьте осторожны. Он что-то подозревает. Скажите Георгию,
что они собираются проверять деньги. Могут быть любые неожиданности.
— Я понял. Сейчас он внизу в ресторане обедает. Эдуард сидит
за соседним столиком.
— До свидания, — отключился майор.
Рустам понимал, что сегодня будет самый трудный день в его
жизни. И внутренне готовил себя к испытаниям, еще не зная, что ему предстоит
пережить в этот солнечный день в Бухаре.
Глава 34
Пахло чем-то неприятным и острым. Он пошевелился, открыл
глаза. Над ним был белый потолок. Напротив — такая же ровная белая стена. Он
перевел взгляд на стоявшую рядом с его кроватью женщину. Она была одета в белый
халат, лицо с сильно выcтупающими скулами, раскосыми глазами обрамляли светлые
волосы.
«Перекрашенная, наверно», — с неприязнью подумал Сергей и
попытался понять, где он находится. Медсестра всадила ему укол, и он застонал
от неожиданной боли. Очевидно, женщина подсознательно чувствовала, что не
нравится пациенту, и вымещала свою женскую неустроенность на мужчинах, виноватых
в ее одиночестве.
Она протерла место укола ватой и низким грудным голосом
разрешила повернуться на спину. Сергей почувствовал, как трудно ему
поворачиваться в постели. И только потом вспомнил о своем ранении и побоях.
Медсестра вышла, а он лежал, пытаясь вспомнить, что именно
произошло в тот вечер. Сначала его отпустили, потом он застал бардак у себя
дома. Затем он избил водителя и, забрав его автомобиль, поехал на дачу к
Горелому. Остальные события он вспоминал, словно в тумане.
Память выхватывала лишь разрозненные куски случившегося. Он
помнил вертолет, взрывы гранатометов, убитого Горелого, который что-то шептал
ему.
Потом он уходил, прорываясь с боем к машине. Еще он
вспомнил, как оставил этот автомобиль и забрал новый. Он даже помнил, как схватил
за волосы незнакомую женщину, от которой так приятно пахло духами, и прижал ее
лицо к своим коленям.
Больше он не помнил ничего. Сильно болела голова, и он
дотронулся до своих волос. На голове была тяжелая повязка. «Разве меня ранили в
голову?» — удивился Сергей, не помнивший, как это случилось. Ему казалось, что
он был ранен только в грудь, когда, истекая кровью, пытался уйти подальше от
дачи Горелого. Но он еще, кажется, задержался и что-то искал. Что он искал?
Скрипнула дверь, и в палату вошел красивый темноволосый
мужчина в белом халате. Сергей напрягся, пытаясь вспомнить лицо этого человека.
Нет, он точно его никогда не видел. Видимo, вошедший был врач, так как он сел
рядом с ним у кровати и спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Херово, — честно признался Сергей, — голова сильно болит,
да и двигаться трудно.
— Скажите спасибо, что вообще ваша голова выдержала такие
побои. Она у вас была проломлена в двух местах. Вы были без сознания.
— Как это проломлена, какие побои? — растерянно спросил
Сергей, — А вы не помните сами? — строго спросил незнакомец в белом халате.
— Нет, — честно признался Сергей, — ничего не помню. Он
точно помнил, что рылся в земле. Что он искал? И почему его били? О каких
побоях говорил врач?
— Кто меня бил? — хрипло спросил Сергей.
— Люди, прохожие, какие-то посторонние мужчины, пожал
плечами врач, — вы разве не помните, за что?
— Нет, — изумился Сергей, — а за что меня били?
— Вы похитили автомобиль, выбросили из машины мужа И
пытались изнасиловать его жену. Во всяком случае, так она показала на допросе,
хотя я сильно сомневаюсь, что вы могли бы это сделать в вашем состоянии.
Возможно, правда, находясь в горячке, вы не почувствовали своего ранения. А
потом, теряя кровь, вместо того чтобы успокоиться, наоборот, начали
зверствовать. И в результате попали в руки прохожих, когда вывалились из
захваченного автомобиля.
