Джордж, казалось, насторожился:
– Бедная старушка – вот уж кому не повезло, верно? И как раз
в тот момент, когда она получила возможность наслаждаться жизнью.
– Будем надеяться, что полиция разыщет убийцу, – сказал
адвокат.
– Не сомневаюсь в этом. Наша полиция знает свое дело.
Соберут всех подозрительных личностей, которые торчали поблизости, и прочешут
их частым гребешком – заставят отчитаться в своих действиях во время убийства.
– Это не так легко по прошествии некоторого времени, –
заметил мистер Энтуисл и улыбнулся, давая понять, что собирается пошутить. –
Например, я в тот день в половине четвертого был в книжном магазине Хэтчарда.
Вспомнил бы я об этом, если бы полиция стала меня расспрашивать через десять
дней? Очень сомневаюсь. А вы, Джордж, находились в Херст-парке. Вспомните вы, в
какой именно день это было, скажем, через месяц?
– Да, так как это произошло на следующий день после похорон.
– Верно. К тому же вы два раза выиграли – это тоже освежает
память. Редко забываешь имя лошади, на которой заработал деньги. Кстати, как
звали ваших фаворитов?
– Дайте подумать… Геймарк и Фрогг Второй. Да, я не скоро их
позабуду.
Мистер Энтуисл откланялся с сухим, похожим на кашель,
смехом.
– Очень рада вас видеть, – сказала Розамунд без особого
энтузиазма. – Но сейчас еще так рано…
Она сладко зевнула.
– Уже одиннадцать, – заметил мистер Энтуисл.
Розамунд снова зевнула и виновато отозвалась:
– У нас была вечеринка, она затянулась до поздней ночи. Мы
слишком много выпили. У Майкла до сих пор жуткое похмелье.
В этот момент появился также зевающий Майкл в ярком халате и
с чашкой черного кофе в руке. Майкл выглядел утомленным, но, как всегда,
привлекательным и очаровательно улыбался. На Розамунд были довольно грязный
желтый пуловер, черная юбка и, насколько мог судить мистер Энтуисл, ничего
более.
Педантичный и аккуратный адвокат не одобрял образ жизни
Шейнов. Захламленная квартира на первом этаже дома в Челси, валяющиеся повсюду
бутылки, стаканы и окурки, спертый воздух, общее впечатление пыли и беспорядка…
Посреди этой не располагающей обстановки Розамунд и Майкл
цвели пышным цветом. Они были на редкость красивой парой и, как казалось
мистеру Энтуислу, очень любили друг друга. Во всяком случае, Розамунд обожала
Майкла.
– Как насчет глоточка шампанского, дорогой? – осведомилась
она. – Просто чтобы встряхнуться и выпить за наше будущее. О, мистер Энтуисл,
какая удача, что дядя Ричард оставил нам деньги именно теперь…
Адвокат заметил, что Майкл недовольно нахмурился, но
Розамунд продолжала как ни в чем не бывало:
– Потому что нам представился чудесный шанс поставить эту
пьесу. В ней есть великолепная роль для Майкла и даже маленькая роль для меня.
Там рассказывается о молодом преступнике, который в душе настоящий святой.
Пьеса полна самых современных идей.
– Похоже на то, – чопорно произнес мистер Энтуисл.
– Он грабит, убивает, его преследуют полиция и общество, и
под конец он совершает чудо!
Шокированный адвокат хранил молчание. Нынешняя молодежь
говорит и пишет вредную чушь!
Впрочем, нельзя было сказать, что Майкл Шейн много говорил.
На его лице все еще было написано недовольство.
– Мистеру Энтуислу неинтересно слушать твои восторженные
излияния, Розамунд, – сказал он. – Помолчи хотя бы минуту и дай ему сообщить,
зачем он к нам пожаловал.
– Нужно выяснить один-два вопроса, – объяснил адвокат. – Я
только что вернулся из Литчетт-Сент-Мэри.
– Значит, убили все-таки тетю Кору? Мы читали об этом в
газете. Я сразу решила, что это она, так как фамилия уж больно необычная.
Бедная тетя Кора! Я смотрела на нее во время похорон и думала: лучше умереть,
чем выглядеть так нелепо. А теперь она в самом деле умерла! Наши гости не
поверили, когда я рассказала им, что женщина, убитая топором, про которую
написано в газете, моя тетя! Они только смеялись – верно, Майкл?
Майкл Шейн не ответил, и Розамунд продолжала с явным
удовольствием:
– Два убийства одно за другим! Немного чересчур, не так ли?
– Не говори глупости, Розамунд, – твоего дядю Ричарда никто
не убивал.
– Ну а Кора думала, что его убили.
Мистер Энтуисл прервал их спор:
– После похорон вы вернулись в Лондон?
– Тем же поездом, что и вы.
– Да, конечно. Я задал этот вопрос, так как пытался с вами
связаться… – он бросил быстрый взгляд на телефон, – на следующий день, но никто
не отвечал.
– О боже, мне так жаль… Что мы делали позавчера, Майкл? До
двенадцати мы были дома, а потом ты отправился встретиться с Розенхаймом и на
ленч с Оскаром, а я пошла по магазинам искать нейлоновые чулки. Я должна была
встретиться с Дженет, но мы разминулись. Потом мы с тобой обедали в «Кастиль» и
вернулись, кажется, около десяти вечера.
– Что-то вроде этого. – Майкл задумчиво посмотрел на мистера
Энтуисла. – Что вы хотели у нас выяснить, сэр?
– Всего лишь два вопроса, возникшие в связи с состоянием
Ричарда Эбернети; и еще я собирался попросить вас подписать кое-какие
документы.
– Мы получим деньги сразу или неизвестно когда? – спросила
Розамунд.
– Боюсь, что закон склонен к проволочкам, – ответил мистер
Энтуисл.
– Но мы ведь можем получить аванс, верно? – Розамунд
выглядела встревоженной. – Майкл говорил, что можем. Для нас это очень важно
из-за пьесы.
– Нет никакой спешки, – любезно промолвил Майкл. – Нам
только нужно решить, браться за постановку или нет.
– Думаю, не составит труда выдать авансом необходимую вам
сумму, – сказал адвокат.
– Тогда все в порядке. – Розамунд облегченно вздохнула и,
подумав, добавила: – А тетя Кора оставила какие-нибудь деньги?
– Очень мало. Она завещала их вашей кузине Сьюзен.
– Почему именно Сьюзен? И сколько там денег?
– Несколько сотен фунтов и кое-какая мебель.
– Хорошая?
– Нет, – ответил адвокат. Интерес Розамунд сразу же пропал.
– Все это очень странно, – промолвила она. – Сначала Кора
после похорон неожиданно заявляет, что дядю Ричарда убили, а на следующий день
убивают ее саму. Странно, не так ли?
