Мистер Энтуисл молча проглотил это замечание. Логика Мод
была ему не вполне ясна.
– После нашей свадьбы я вообще не видела Кору, – продолжала
Мод. – Конечно, я не хотела говорить Тимоти, что его младшая сестра – чокнутая,
но думала я именно так. Каких только нелепостей она не говорила – я просто не
знала, возмущаться мне или смеяться! Думаю, дело в том, что Кора жила в своем
воображаемом мире, полном фантастических и мелодраматических идей о других
людях. Ну вот бедняжка за это и поплатилась. У нее не было никаких протеже?
– Протеже? Что вы имеете в виду?
– Какого-нибудь нахлебника – художника или музыканта.
Кого-то, кого Кора могла впустить в тот день и кто убил ее из-за жалких
побрякушек. Возможно, это совсем молодой парень – в наши дни они такие
странные, особенно эта нервозная артистическая молодежь. Мне кажется диким, что
к ней в дом вломились средь бела дня – если уж замышляешь такое, то можно
проделать это ночью.
– Ночью в доме были бы две женщины.
– Ах да, компаньонка. Но я поверить не могу, будто кто-то
специально поджидал, пока она уйдет, чтобы залезть в дом и напасть на Кору.
Зачем? Он не мог надеяться, что в доме окажется что-нибудь ценное; к тому же иногда
обе женщины уходили, и коттедж оставался пустым. В такой момент грабить дом
было бы куда безопаснее. Мне кажется таким глупым совершать убийство без всякой
необходимости.
– Вы считаете, что в убийстве Коры не было необходимости?
– Оно выглядит не имеющим никакого смысла.
«Должно ли убийство иметь смысл?» – подумал мистер Энтуисл.
С теоретической точки зрения следовало ответить утвердительно. Но ведь известно
столько абсолютно бессмысленных преступлений. Очевидно, это зависит от умственных
способностей преступника.
Что он в действительности знал об убийцах и их мыслительном
процессе? Очень мало. Его фирма никогда не занималась уголовными делами. Сам он
тоже не изучал криминологию. Насколько он мог судить, существуют убийцы самых
разных типов. Одни отличались болезненным тщеславием, другие – жаждой власти,
третьи, как Седдон, – не знающей границ алчностью, четвертые, как Смит и Роуз,
– фантастической привлекательностью для женщин, пятые, как Армстронг, вообще
были славными парнями, с которыми приятно общаться. Эдит Томпсон жила в полном
насилия нереальном мире, а медсестра Уоддингтон отправляла на тот свет пожилых
пациентов с жизнерадостной деловитостью.
Голос Мод ворвался в его размышления:
– Если бы я могла спрятать газеты от Тимоти! Но он всегда
хочет их читать, а потом сам расстраивается. Надеюсь, вы понимаете, мистер
Энтуисл, что не может быть и речи о присутствии Тимоти на дознании? Если
необходимо, доктор Бартон выпишет нужную справку.
– На этот счет можете не беспокоиться.
– Слава богу!
Они свернули в ворота «Стэнсфилд-Грейндж» и двинулись по
подъездной аллее. Когда-то это была симпатичная маленькая усадьба, но теперь
она имела запущенный и непривлекательный вид.
– Во время войны нам пришлось все забросить, – со вздохом
сказала Мод. – Обоих садовников призвали в армию. А теперь у нас работает
только один старик, да и тот никуда не годится. Жалованье прислуге невероятно
выросло. Должна признаться, я очень рада, что теперь мы сможем тратить немного
денег на усадьбу. Мы с мужем так ее любим. Я очень боялась, что нам придется ее
продать… Конечно, я не говорила об этом с Тимоти. Это бы его ужасно расстроило.
Они затормозили у портика красивого старого дома в
георгианском стиле, который отчаянно нуждался в покраске.
– У нас нет слуг, – с горечью продолжала Мод, входя внутрь.
– Только пара приходящих женщин. Еще недавно у нас была постоянная служанка –
слегка горбатая, с аденоидами и не блещущая умом, зато она так хорошо готовила,
правда, совсем простую пищу. Но месяц назад она уволилась и поступила в большой
дом (там и работы больше) к старухе, у которой шесть пекинесов, – а все потому,
что ей, видите ли, «нравятся маленькие собачки». Наверняка эти знаменитые
собачки все портят и везде гадят! Должно быть, у девушки не все дома. В
результате, когда мне приходится выходить во второй половине дня, Тимоти
остается один, а если что случится, кто ему поможет? Хотя я ставлю телефон
рядом с его креслом, и если он почувствует себя плохо, то сможет сразу
позвонить доктору Бартону.
Мод направилась в гостиную, где столик возле камина был
накрыт к чаю. Усадив мистера Энтуисла, она вышла и вскоре вернулась с
чайниками, домашним пирогом и свежими булочками.
– А Тимоти? – спросил адвокат.
Мод быстро объяснила, что она подала Тимоти чай перед
отъездом на станцию.
– А сейчас, – добавила Мод, – он немного по-дремлет и потом
повидается с вами. Только не позволяйте ему слишком возбуждаться.
Мистер Энтуисл заверил ее, что будет соблюдать осторожность.
Глядя на Мод при дрожащем свете огня в камине, он испытывал
чувство сострадания. Эта высокая, крепкая и вполне практичная женщина была
уязвима и беспомощна лишь в одном отношении. Адвокату казалось, что ее любовь к
мужу была материнской любовью. Мод Эбернети не имела детей, а между тем она
была рождена для материнства. В итоге ребенка заменил ей муж-инвалид,
нуждавшийся в заботе и уходе. Возможно, обладая более сильным характером, чем
ее супруг, она делала из него более беспомощного, чем тот был на самом деле.
«Бедная миссис Тим», – подумал мистер Энтуисл.
– Хорошо, что вы приехали, Энтуисл.
Тимоти приподнялся в кресле, протянув руку. Это был крупный
мужчина, весьма похожий на своего брата. Но те черты, которые у Ричарда
свидетельствовали о силе, у Тимоти, напротив, говорили о слабости. Рот был
нерешительным, подбородок – покатым, глаза – не так глубоко посаженными.
Морщины на лбу появились вследствие привычки раздраженно хмуриться.
Статус инвалида подчеркивали плед, прикрывавший колени, и
батарея коробочек и пузырьков с лекарствами на столике справа.
– Я не должен напрягаться, – предупредил Тимоти. – Мне
запретил доктор. Он все время твердит, чтобы я не волновался. Посмотрел бы я на
него, если бы в его семье произошло убийство! Для одного человека это слишком
много – сначала смерть Ричарда, потом рассказы о его похоронах и завещании – и
каком завещании! – наконец, несчастную Кору убивают топором! Можете себе
представить – топором! После войны вся страна кишит гангстерами и громилами,
которые убивают беззащитных женщин, и никто не в состоянии с этим справиться.
Куда катится эта страна, хотел бы я знать?
Мистер Энтуисл не впервые слышал этот вопрос. В течение
последних двадцати лет клиенты рано или поздно задавали его, и у него имелся
наготове ответ, состоящий из уклончивых, успокаивающих фраз.
