– Все началось с этого чертова лейбористского правительства,
– продолжал ворчать Тимоти. – Оно развалило всю страну. Да и теперешнее
правительство не лучше. Шайка сладкоречивых социалистов! Посмотрите, до чего мы
дошли! Не можем найти ни приличного садовника, ни слуг – бедной Мод приходится
самой возиться в кухне до изнеможения (кстати, дорогая, к ужину было бы неплохо
приготовить камбалу и пудинг с кремом, а может быть, и суп). Доктор Бартон
говорит, что мне нужно беречь силы… Совсем забыл, на чем я остановился… Ах да,
Кора. Вы ведь понимаете, какое потрясение услышать, что твою родную сестру
убили! У меня двадцать минут было сильное сердцебиение! Вам придется все
сделать за меня, Энтуисл. Я не могу ни присутствовать на дознании, ни
заниматься делами, связанными с наследством Коры. Я хочу просто обо всем
забыть. Кстати, что будет с долей Коры в капитале Ричарда? Полагаю, она отойдет
ко мне?
Что-то пробормотав о мытье посуды, Мод вышла из комнаты.
Тимоти откинулся в кресле и снова заговорил:
– Когда обсуждаешь дела, от женщин лучше избавиться. Теперь
нас не будут прерывать всякими глупостями.
– Сумма, оставленная Коре в качестве годового дохода, –
объяснил адвокат, – будет разделена поровну между вами, племянницами и
племянником.
– Но послушайте! – Щеки Тимоти возмущенно порозовели. – Ведь
я ближайший родственник – единственный брат!
Мистер Энтуисл подробно изложил условия завещания Ричарда
Эбернети, осторожно напомнив Тимоти, что он располагает его копией.
– Вы ведь не думаете, что я разбираюсь в юридическом
жаргоне? – сердито сказал Тимоти. – Когда Мод вернулась с похорон и рассказала
мне о завещании, я не мог в это поверить – думал, что она ошиблась. Женщины
вечно все путают. Даже лучшая из них, Мод, ничего не смыслит в финансах.
По-моему, Мод не понимает, что, если бы Ричард не умер, нам бы пришлось отсюда
убираться!
– Я уверен, что если бы вы обратились к Ричарду…
Тимоти разразился похожим на лай, неприятным смехом.
– Это не в моем стиле. Отец оставил каждому из нас вполне
приличную долю своих денег – на случай, если мы не захотим участвовать в
семейном бизнесе. Я не захотел. По мне, душа выше мозольного пластыря, Энтуисл!
Ричард был недоволен моей позицией. Ну, со всеми налогами, снижением дохода и
прочими вещами сводить концы с концами было нелегко. Мне пришлось реализовать
значительную часть капитала. Однажды я намекнул Ричарду, что содержать это
место трудновато. Он посоветовал нам найти жилье поскромнее, добавив, что для
Мод это явится экономией труда, ничего себе термин – «экономия труда»! Нет, я
не мог обратиться к Ричарду за помощью. Но должен вам сказать, Энтуисл, что все
эти хлопоты скверно отразились на моем здоровье. Человека в таком состоянии
следует ограждать от беспокойства. Потом Ричард умер, и я, естественно, очень
расстроился – как-никак он мой брат, – но при этом я не мог не испытывать
облегчения относительно перспектив на будущее. Теперь горизонт чист. Можно
покрасить дом, нанять пару хороших садовников – за приличное жалованье их
нетрудно подыскать, – заново посадить розовый сад и… О чем это я?
– О ваших планах на будущее.
– Да-да, но мне не следует докучать вам этими разговорами.
Что меня по-настоящему обидело, так это условия завещания Ричарда.
– В самом деле? – Мистер Энтуисл выглядел удивленным. – Они
оказались не такими, как вы ожидали?
– Разумеется! После смерти Мортимера я, естественно,
рассчитывал, что Ричард все оставит мне.
– А он когда-нибудь… э-э… намекал вам на это?
– Прямо он никогда этого не говорил. Ричард был скрытным
человеком. Но он приезжал сюда, вскоре после смерти Мортимера, поговорить о
семейных делах. Мы обсуждали молодого Джорджа, девушек и их мужей. Ричард хотел
знать мое мнение, но я не так уж много мог ему сказать. Я ведь инвалид,
прикован к дому, так что мы с Мод как бы отрезаны от мира. Хотя, по-моему, обе
девушки вышли замуж на редкость неудачно. Ричард советовался со мной, как с
будущим главой семьи, и у меня были все основания предполагать, что контроль
над деньгами перейдет ко мне. Ричард, безусловно, мог доверить мне заботу о
младшем поколении и бедняжке Коре. Черт возьми, Энтуисл, я ведь последний
Эбернети, и контроль над состоянием должен был перейти в мои руки!
Разбушевавшись, Тимоти отшвырнул плед и выпрямился в кресле.
В нем не ощущалось никаких признаков болезни и слабости. Мистеру Энтуислу
Тимоти казался абсолютно здоровым, хотя, возможно, чрезмерно возбудимым
человеком. Более того, старый адвокат отлично понимал, что Тимоти всегда тайно завидовал
Ричарду, его силе характера и твердой деловой хватке. Когда Ричард умер, Тимоти
возрадовался, что наконец-то получит возможность контролировать судьбы других.
Но Ричард Эбернети не дал ему этой возможности, очевидно
придя к такому решению после долгих размышлений.
Внезапно в саду послышалось мяуканье. Тимоти вскочил с
кресла, подбежал к окну, поднял раму, схватил большую книгу и с воплем
«Заткнитесь, вы, там!» запустил ею в кошек.
– Мерзкие твари, – проворчал он, вернувшись к своему гостю.
– Портят клумбы, и к тому же я не выношу их мяуканья. – Тимоти снова сел и
осведомился: – Хотите выпить, Энтуисл?
– Не сейчас. Мод только что угостила меня великолепным чаем.
– Мод свое дело знает, – проворчал Тимоти. – Только дел у
нее чересчур много. Ей приходится даже копаться в нашей допотопной машине – она
уже разбирается в ней не хуже механика.
– Я слышал, у нее произошла поломка по дороге с похорон?
– Да. У Мод хватило ума позвонить домой, чтобы я не
беспокоился, но наша приходящая уборщица так записала сообщение, что в нем
ничего нельзя было понять. Я как раз выходил подышать воздухом – доктор
посоветовал мне это, когда я в силах, – а вернувшись, обнаружил вот такие
каракули: «Мадам сожалеет машина сломалась должна остаться на ночь».
Естественно, я решил, что она осталась в «Эндерби», позвонил туда и узнал, что
Мод утром выехала. Значит, поломка произошла где-то в дороге! Ничего себе
положение! Дура служанка оставила мне на ужин только макароны с сыром. Мне
пришлось спускаться в кухню, самому их разогревать и готовить себе чай. У меня
мог быть сердечный приступ, а этой идиотке наплевать! Ей следовало бы вернуться
вечером и обеспечить меня всем необходимым, но у низших классов не осталось
чувства долга. – Он тяжко вздохнул.
– Не знаю, что именно рассказывала вам Мод о похоронах и
родственниках, – сказал мистер Энтуисл. – Кора создала весьма неловкую
ситуацию. Она внезапно заявила, что Ричард был убит. Возможно, Мод говорила
вам…
– Да, я слышал об этом, – усмехнулся Тимоти. – Все повесили
нос и притворились шокированными. Именно такого и можно было ожидать от Коры!
Она всегда умудрялась проделывать нечто подобное. Помню, на нашей свадьбе Кора
что-то ляпнула и расстроила Мод. С тех пор Мод всегда ее недолюбливала. Вечером
после похорон Мод позвонила мне узнать, все ли со мной в порядке и приготовила
ли миссис Джоунс мне ужин, потом сказала, что все прошло как надо. Я спросил о
завещании, она пыталась увиливать, но в конце концов я вытянул из нее правду.
Сначала я не мог этому поверить и сказал, что она, должно быть, ошиблась, но
Мод настаивала, что все так и есть. Я был очень обижен, Энтуисл, это глубоко
меня ранило. По-моему, Ричард поступил так из чистой злобы. Я знаю, что не
следует дурно говорить о мертвых, но помяните мое слово…
