– Значит, из-за самой Коры. Вы хорошо ее знали?
– Я не видел ее… да, более двадцати лет.
– Вы бы узнали ее, встретив на улице?
Мистер Энтуисл задумался.
– Я бы мог пройти мимо, не узнав ее. Кора была худенькой
девушкой, которая превратилась в толстую, не слишком опрятную пожилую женщину.
Но думаю, что, заговорив с ней, я бы сразу же ее узнал. Кора носила такую же
челку, из-под которой смотрела на собеседника, точно испуганное животное; у нее
осталась привычка склонять голову набок перед тем, как выпалить что-нибудь
шокирующее. Понимаете, она сохранила индивидуальность.
– Фактически она была той же Корой, которую вы знали много
лет назад. И по-прежнему «выпаливала нечто шокирующее». А те шокирующие вещи,
которые она говорила в прошлом, обычно… соответствовали действительности?
– В том-то и была вся беда с Корой. Она говорила правду, о
которой лучше было бы умолчать.
– И эта черта осталась неизменной. Ричарда Эбернети убили –
и Кора тут же об этом упомянула.
Мистер Энтуисл вздрогнул:
– Вы думаете, что его убили?
– Нет-нет, друг мой, мы не можем так быстро делать выводы.
Пока нам известно, что так думала Кора. Для нее это было скорее фактом, нежели
предположением. Следовательно, у нее должна была иметься причина для подобного
мнения. Судя по тому, что вы о ней знаете, это не было всего лишь озорной
выходкой. Теперь скажите, когда Кора произнесла эту фразу, тотчас же последовал
хор протестов?
– Совершенно верно.
– После чего она смутилась и сдала позиции, сказав,
насколько вы помните, нечто вроде: «Но я поняла по его словам…»
Адвокат кивнул:
– Не могу ручаться за точность, но она сказала нечто
подобное.
– Тогда все успокоились и заговорили о чем-то еще. А вы не
припоминаете какое-нибудь необычное выражение на чьем-либо лице?
– Нет.
– На следующий день Кору убили, и вы задаете себе вопрос, не
является ли это причиной и следствием?
– Полагаю, все это кажется вам фантастичным?
– Вовсе нет, – ответил Пуаро. – Если первоначальное
предположение верно, все выглядит вполне логичным. Убийство Ричарда Эбернети
прошло абсолютно гладко – и вдруг выясняется, что кто-то знает правду! Ясно,
что эту персону следует как можно скорее заставить замолчать.
– Значит, вы все-таки думаете, что это было убийство?
– Я думаю точно так же, как и вы, mon cher,
[9]
– серьезно
отозвался Пуаро, – что тут есть повод для расследования. Вы предприняли
какие-нибудь шаги? Говорили об этом с полицией?
– Нет, – покачал головой мистер Энтуисл. – Мне это не
казалось целесообразным. Я ведь представляю семейство. Если Ричарда Эбернети
убили, то это могли проделать, очевидно, только одним способом.
– При помощи яда?
– Вот именно. А тело было кремировано, так что никаких
доказательств не осталось. Но я решил, что мне самому следует во всем
убедиться. Вот почему, Пуаро, я обратился к вам.
– Кто находился в доме во время смерти Ричарда?
– Старый дворецкий, который прослужил у него много лет,
кухарка и горничная. Выглядит так, будто это должен быть один из них…
– Не вводите меня в заблуждение. Кора знает, что Ричарда
Эбернети убили, но соглашается замять дело. Значит, убийцей должен быть один из
членов семьи, кого сама жертва предпочла бы не обвинять в открытую. В противном
случае Кора, любившая своего брата, не позволила бы убийце выйти сухим из воды.
Вы согласны со мной?
– Я рассуждал точно так же, – признался мистер Энтуисл. –
Хотя как мог кто-то из членов семьи…
Пуаро прервал его:
– Там, где замешан яд, все может быть. Очевидно, это был
какой-то наркотик, если Ричард умер во сне и его смерть не вызвала подозрений.
Возможно, он уже принимал какие-то наркотические средства, прописанные врачом.
– В любом случае способ едва ли имеет значение, – сказал
мистер Энтуисл. – Мы никогда не сможем ничего доказать.
– В случае с Ричардом Эбернети – да. А вот Кора Ланскене –
другое дело. Когда мы узнаем, кто убийца, доказательства будет не так сложно
добыть. – Пуаро бросил на адвоката резкий взгляд. – Возможно, вы уже что-то
предприняли в этом отношении?
– Очень мало. Думаю, моей целью было в основном исключение.
Для меня невыносимо думать, что в семье Эбернети есть убийца. Я по-прежнему не
могу в это поверить. Мне казалось, что с помощью внешне безобидных вопросов я
смогу очистить от подозрений некоторых членов семьи, а может, даже их всех. В
последнем случае стало бы ясно, что Кора ошиблась в своем предположении, а ее
смерть – дело рук обычного грабителя. В конце концов, задача была не такая уж
сложная. Я должен был выяснить, что делали члены семьи Эбернети во время убийства
Коры Ланскене.
– Eh bien,
[10]
– кивнул Пуаро. – И что же они делали?
– Джордж Кроссфилд был на бегах в Херст-парке. Розамунд Шейн
ходила по магазинам в Лондоне. Ее муж – приходится включать и мужей…
– Разумеется.
– Ее муж вел переговоры насчет постановки пьесы. Сьюзен и
Грегори Бэнкс весь день были дома. Тимоти Эбернети – инвалид – находился в
своем доме в Йоркшире, а его жена сидела за рулем своей машины, возвращаясь из
«Эндерби».
Эркюль Пуаро понимающе кивнул:
– Так говорят они сами. И все это правда?
– Не знаю, Пуаро. Некоторые заявления можно подтвердить или
опровергнуть, но это трудно сделать незаметно. Практически подобные действия
были бы равносильны обвинению. Я просто сообщу вам собственные выводы. Джордж
мог быть на бегах в Херст-парке, но я не думаю, что он там находился. Он
опрометчиво похвастался, что поставил на пару фаворитов. Я знаю по опыту, что
многие нарушители закона губят себя болтовней. Я спросил у Джорджа клички
лошадей, и он без колебаний назвал их. Но я узнал, что, хотя в тот день
действительно многие ставили на обеих лошадей, выиграла только одна, а другая
оказалась в числе безнадежных аутсайдеров.
– Интересно. А этот Джордж испытывал настоятельную нужду в
деньгах во время смерти его дяди?
– У меня создалось впечатление, что да. Хотя я не имею
доказательств, но сильно подозреваю, что он спекулировал деньгами своих
клиентов и мог опасаться судебного преследования. Конечно, это всего лишь
предположение, но у меня есть опыт в таких делах. Должен с сожалением признать,
что нечистоплотные юристы – явление не такое уж редкое. Могу только сказать,
что лично я не доверил бы свои деньги Джорджу, и подозреваю, что Ричард
Эбернети, отлично разбиравшийся в людях, был разочарован своим племянником и не
полагался на него. Мать Джорджа была хорошенькой, но довольно глуповатой
девушкой и вышла замуж за весьма сомнительного типа. – Он вздохнул. – Девушки в
семье Эбернети не отличались умением выбирать мужей.
