– На вашем месте я бы не обращал на это внимания. Существует
вполне простое объяснение. Женщина в определенном возрасте – тем более
неуравновешенная и жаждущая сенсаций – могла сказать нечто подобное.
Мистеру Энтуислу не понравилась беспечная уверенность
доктора. Но ему самому не раз приходилось иметь дело с истеричными женщинами,
охочими до сенсаций.
– Возможно, вы правы, – промолвил он, вставая. – К
несчастью, мы не можем поговорить с ней об этом, так как ее, несомненно, убили.
– Что значит «убили»? – Доктор Лэрреби выглядел так, словно
серьезно сомневался в психической уравновешенности самого мистера Энтуисла.
– Вероятно, вы читали об этом в газетах. Миссис Ланскене из
Литчетт-Сент-Мэри в Беркшире.
– Конечно, читал, но я понятия не имел, что она родственница
Ричарда Эбернети! – Доктор казался потрясенным.
Чувствуя себя отомщенным за профессиональное высокомерие
доктора Лэрреби и с тоской сознавая, что визит к нему не рассеял его
подозрений, мистер Энтуисл удалился.
Вторично прибыв в «Эндерби», мистер Энтуисл решил
побеседовать с Лэнскомом. Для начала он спросил старого дворецкого о его
планах.
– Миссис Лео просила меня остаться, пока дом не продадут,
сэр, и я с радостью окажу ей эту услугу. Мы все очень любим миссис Лео. – Он
вздохнул. – Простите, что упоминаю об этом, сэр, но я очень переживаю из-за того,
что дом должен быть продан. Я провел в нем очень много лет и видел, как здесь
росли молодые леди и джентльмены. Я всегда думал, что мистер Мортимер
унаследует дом и, возможно, создаст в нем счастливую семью. Было решено, что я
переберусь в Северную сторожку, когда закончу свою службу здесь. Это славное
местечко, и мне бы очень хотелось привести его в порядок. Но теперь, очевидно,
с этим покончено.
– Боюсь, что да, Лэнском. Все поместье должно быть продано
целиком. Но с вашим наследством…
– О, я не жалуюсь, сэр, и очень благодарен мистеру Эбернети
за его щедрость. Я хорошо обеспечен, но в наши дни не так легко купить
маленький домик, и, хотя моя замужняя племянница пригласила меня поселиться у
них, это не совсем то, что жить в поместье.
– Знаю, – промолвил мистер Энтуисл. – Новый мир труден для
нас, стариков. Теперь я жалею, что так редко виделся со своим старым другом.
Как он выглядел последние месяцы?
– Ну, сэр, он был сам не свой после смерти мистера
Мортимера.
– Да, это его сломило. К тому же он был болен – а у больных
иногда бывают странные фантазии. Боюсь, что мистер Эбернети в последние дни
страдал чем-то подобным. Возможно, он говорил о своих врагах, о том, что кто-то
хочет причинить ему вред? А может, он даже думал, что ему подмешивают яд в
пищу?
Старый Лэнском выглядел удивленным и обиженным.
– Не могу припомнить ничего в этом роде, сэр.
Энтуисл внимательно посмотрел на него:
– Я знаю, что вы преданный слуга, Лэнском. Но подобные
фантазии у мистера Эбернети были бы… э-э… вполне естественными симптомами
определенных недугов.
– В самом деле, сэр? Могу только сказать, что мистер
Эбернети никогда не говорил мне или при мне ничего такого.
Мистер Энтуисл быстро сменил тему:
– Перед смертью у него гостили некоторые родственники, не
так ли? Племянник, обе племянницы и их мужья?
– Совершенно верно, сэр.
– Он был удовлетворен или разочарован этими визитами?
Взгляд Лэнскома стал отсутствующим, а его спина напряглась.
– Право, не могу сказать, сэр.
– Думаю, что можете, – мягко возразил адвокат. – Вы имеете в
виду, что вам не подобает говорить о подобных вещах. Но бывают ситуации, когда
приходится нарушать традиции. Я был одним из самых старых друзей вашего
хозяина. Я очень любил его, и вы тоже. Поэтому меня интересует ваше мнение как
человека, а не как дворецкого.
Помолчав, Лэнском осведомился бесстрастным тоном:
– Что-нибудь… не так, сэр?
– Не знаю, – честно ответил мистер Энтуисл. – Надеюсь, что
нет. Но я бы хотел в этом убедиться. А вы сами чувствовали, будто что-то не
так?
– Только после похорон, сэр. И я не могу понять, в чем тут
дело. Но в тот вечер миссис Лео и миссис Тимоти тоже вроде были не в своей
тарелке после ухода остальных.
– Вам известно содержание завещания?
– Да, сэр. Миссис Лео решила, что мне следует его знать.
Если я могу выразить свое мнение, то, по-моему, завещание очень справедливое.
– Да, вы правы. Всем наследникам оставлено поровну. Но я не
думаю, что после смерти сына мистер Эбернети сразу хотел составить именно такое
завещание. Может, вы теперь ответите на вопрос, который я вам только что задал?
– Ну, если хотите знать мое личное мнение…
– Да-да, разумеется.
– Хозяин, сэр, казался очень разочарованным после пребывания
здесь мистера Джорджа… Думаю, он надеялся, что мистер Джордж напомнит ему
мистера Мортимера. Но мистер Джордж, если можно так выразиться, не
соответствовал предполагаемому стандарту. Мужа мисс Лоры всегда считали
неподходящей партией, и боюсь, что мистер Джордж пошел в него. – Лэнском сделал
небольшую паузу. – Потом приезжали молодые леди с их мужьями. Мисс Сьюзен сразу
пришлась хозяину по душе – красивая и энергичная молодая леди, – но вот мужа ее
он, по-моему, не выносил. В наши дни молодые леди выбирают себе странных мужей.
– А другая пара?
– О них я мало что могу сказать. Красивые и симпатичные
молодые люди. Думаю, хозяин был рад их видеть, но… – Старик заколебался.
– Да, Лэнском?
– Ну, хозяин никогда не имел дел с театром. Как-то он сказал
мне: «Не могу понять, почему все помешаны на театре. Мне это кажется глупым.
Лишает людей последних остатков здравого смысла. Не уверен, что сцена хорошо
отражается на морали, – из-за нее теряешь чувство меры». Конечно, он не говорил
прямо о…
– Да-да, понимаю. А после этих визитов мистер Эбернети сам
отправился повидать родственников – сначала брата, потом сестру, миссис
Ланскене…
– Насчет миссис Ланскене не знаю, сэр. Хозяин сказал, что
собирается к мистеру Тимоти, а затем в Сент-Мэри… только не помню.
– Совершенно верно. А вы не припоминаете, что он говорил по
возвращении?
Лэнском задумался.
– Право, не знаю – вроде ничего особенного. Хозяин был рад,
что вернулся домой. Он говорил, что поездки и пребывание в чужих домах его
очень утомили.
