– Что-то, безусловно, привело. Великолепный «Даймлер». Но не
только он.
– У вас была… информация?
– Едва ли в том смысле, какой вы подразумеваете. Ничего
такого, что можно было бы считать уликой.
– Но что-то, наводящее на… след?
– Да.
– Понимаете, мсье Пуаро, история имела продолжение.
Инспектор подробно описал происшествие с отравленным
свадебным пирогом.
Пуаро со свистом втянул в себя воздух:
– Изобретательно, весьма изобретательно… Я предупреждал
мистера Энтуисла, что за мисс Гилкрист нужно присматривать. Покушение на нее
представлялось вполне возможным. Но должен признаться, я не ожидал яда. Скорее
опасался повторения топора и потому считал неразумным, чтобы она бродила в
одиночестве по пустым улочкам после наступления темноты.
– Но почему вы опасались покушения на нее? Мне кажется, мсье
Пуаро, вам следует рассказать мне об этом.
Пуаро медленно кивнул:
– Хорошо, расскажу. Мистер Энтуисл не станет ничего вам
говорить, потому что он юрист, а юристы не любят рассказывать о предположениях
и выводах, сделанных на основании характера жертвы или нескольких опрометчивых
слов. Но он не будет возражать, если я расскажу вам об этом, – напротив,
почувствует облегчение. Мистер Энтуисл не желает выглядеть глупым или склонным
к фантазиям, но он хочет, чтобы вы знали то, что может – только может –
оказаться фактами.
Пуаро умолк, так как вошел Джордж с наполненным пивом
бокалом.
– Угощайтесь, инспектор. Нет-нет, я настаиваю!
– А вы не присоединитесь ко мне?
– Я не пью пива. Но выпью бокал черносмородинного сиропа,
который, как я заметил, не жалуют англичане.
Инспектор Мортон с признательностью посмотрел на свое пиво.
– Все началось на похоронах, – сказал Пуаро, потягивая
темно-пурпурную жидкость. – Точнее, после похорон.
Он пересказал историю, поведанную ему мистером Энтуислом,
сопровождая ее колоритными подробностями и выразительными жестами, которых
требовала его пылкая натура. Можно было подумать, что Эркюль Пуаро лично
присутствовал при описываемой сцене.
Инспектор Мортон обладал цепким умом и быстро фиксировал
важные для него моменты.
– Этого мистера Эбернети в самом деле могли отравить?
– Не исключено.
– Но тело кремировали, и доказать ничего невозможно?
– Вот именно.
Инспектор задумался.
– Интересно. Хотя расследование обстоятельств смерти Ричарда
Эбернети было бы пустой тратой времени.
– Пожалуй.
– Но люди слышали слова Коры Ланскене, и один из них мог
подумать, что она в состоянии повторить их, снабдив подробностями.
– Она, несомненно, так бы и поступила. Как вы верно
заметили, люди ее слышали. Теперь вы понимаете, почему я присутствовал на
дознании и почему меня заинтересовало это дело, – меня всегда интересуют люди.
– Значит, покушение на мисс Гилкрист…
– …было вполне возможно предвидеть. Ричард Эбернети побывал
в коттедже, говорил с Корой и мог назвать имя. Единственным человеком, который
мог слышать или подслушать что-то, являлась мисс Гилкрист. После того как Кора
умолкла навеки, убийца мог продолжать беспокоиться. Знает ли что-то ее
компаньонка? Конечно, если бы он был благоразумен, то оставил бы все как есть,
но убийцы, инспектор, редко бывают благоразумны. К счастью для нас. Они
нервничают, подозревают, стремятся обрести полную уверенность… Наконец, они
гордятся своим умом – и в результате, так сказать, высовывают голову из норы.
Инспектор усмехнулся.
– Попытка заставить замолчать мисс Гилкрист сама по себе
была ошибкой, – продолжал Пуаро. – Ибо теперь вы должны расследовать два дела.
Вы располагаете почерком на карточке из коробки с пирогом. Жаль, что обертку
сожгли.
– Да, в противном случае я бы точно знал, прислали пирог по
почте или нет.
– У вас есть причины предполагать последнее?
– Так думает почтальон – хотя он не уверен. Если бы пакет
прошел через деревенское почтовое отделение, десять против одного, что
начальница обратила бы на него внимание, но сейчас почту доставляет фургон из
Маркет-Кейнс, и парень объезжает множество домов. Он думает, что доставлял
только письма, и не припоминает посылки в коттедж, но не может быть полностью
уверен. К тому же у него неприятности с девушкой, и он не в состоянии думать ни
о чем другом. Я проверил его память – на нее нельзя полагаться. Если он доставил
посылку, мне кажется странным, что ее не заметили до ухода этого мистера… как
его… Гатри.
– Ах да, мистер Гатри.
Инспектор улыбнулся:
– Мы проверяем его, мсье Пуаро. В конце концов, Гатри ничего
не стоило явиться под благовидным предлогом дружбы с миссис Ланскене. Миссис
Бэнкс не могла знать, правда это или нет. Ему не составило бы труда подбросить
маленький пакет и создать впечатление, будто его прислали по почте. Размазанная
на марке сажа вполне походила бы на штамп. – Помолчав, он добавил: – Есть и
другие возможности.
Пуаро кивнул:
– Вы полагаете?..
– Мистер Джордж Кроссфилд побывал в коттедже – правда, на
следующий день. Собирался присутствовать на похоронах, но по дороге у него
забарахлила машина. Вы что-нибудь знаете о нем, мсье Пуаро?
– Да. Но не так много, как хотелось бы знать.
– Насколько я понимаю, завещание покойного мистера Эбернети
обогатило небольшую компанию. Надеюсь, это не означает, что мы должны
заниматься всеми, кто в нее входит.
– Я собрал кое-какую информацию. Она в вашем распоряжении.
Естественно, у меня нет полномочий задавать вопросы этим людям. Фактически с
моей стороны было бы неразумно так поступать.
– Я буду действовать осторожно. Не следует вспугивать птичку
раньше времени. А когда настанет момент ее вспугнуть, лучше это сделать как
следует.
– Впечатляющий метод. Значит, вам остается рутинная работа
со всеми возможностями, которыми вы располагаете. Процедура медленная – но
верная. Что касается меня…
– Да, мсье Пуаро?
– Что касается меня, то я отправлюсь на север. Как я уже
говорил, меня интересуют люди. Да, немного подготовительного камуфляжа – и
можно ехать. Я намерен приобрести деревенский дом для иностранных беженцев в
качестве представителя ОПБ ООН.
