– Кто, по-твоему, убил Кору, Розамунд? – сдавленным голосом
спросил Майкл. – И старика Ричарда?
Снова тот же взгляд прозрачных голубых глаз…
– Не говори глупости, дорогой. Тебе это известно так же
хорошо, как и мне. Но лучше никогда не упоминать об этом. Так мы и поступим.
Глава 18
Со своего места у камина в библиотеке Эркюль Пуаро изучал
собравшуюся компанию.
Его взгляд задумчиво скользил по Сьюзен, сидящей прямо и
выглядевшей оживленной и энергичной, по ее мужу, поместившемуся рядом с
отсутствующим видом и вертящему в пальцах обрывок веревки; по явно довольному
собой Джорджу Кроссфилду, бойко рассказывающему о карточных шулерах в атлантических
круизах; Розамунд, которая машинально повторяла: «Как интересно!» – абсолютно
незаинтересованным голосом; по Майклу с его характерной «усталой» красотой; по
сдержанной и несколько отчужденной Элен; по Тимоти, удобно устроившемуся в
лучшем кресле, положив под спину лишнюю подушку; по Мод, крепкой, пышущей
здоровьем и заботливо наблюдающей за мужем; и, наконец, по фигурке мисс
Гилкрист в причудливой «шикарной» блузке. Пуаро догадывался, что она вскоре
встанет, пробормочет извинения и поднимется в свою комнату, покинув семейное
собрание. Мисс Гилкрист знала свое место. Ее научила этому нелегкая жизнь.
Потягивая послеобеденный кофе, Эркюль Пуаро оглядывал
присутствующих из-под полуприкрытых век и давал оценку каждому из них.
Он хотел, чтобы они собрались здесь, и его желание
исполнилось. Ну и что же ему с ними делать? Внезапно Пуаро почувствовал
усталость, ему не хотелось продолжать расследование. Интересно, в чем причина?
Не было ли это влиянием Элен Эбернети? Ощущавшееся в ней пассивное сопротивление
неожиданно стало усиливаться. Неужели спокойная и вежливая Элен умудрилась
заразить его этим чувством? Он знал, что она избегала копаться в подробностях
смерти Ричарда. Ей хотелось предать все забвению. Пуаро это не удивляло. Чему
он удивлялся, так это собственному стремлению согласиться с ней.
Пуаро понимал, что отчет мистера Энтуисла о членах семьи не
оставлял желать лучшего. Он описал их подробно и проницательно. Пуаро хотел
проверить, совпадет ли его оценка с оценкой старого адвоката. Ему казалось, что
при встрече с этими людьми его осенит проницательная идея – не о том, как и
когда (над этими вопросами он не намеревался ломать голову – убийство было
возможным, и это все, что ему нужно знать), а насчет того, кто. Ибо Эркюль
Пуаро обладал немалым жизненным опытом и верил, что, подобно человеку, который,
имея дело с живописью, может распознать художника, ему удастся различить
определенный тип преступника-любителя, который в случае необходимости может
пойти на убийство.
Но это оказалось не так легко.
Беда в том, что он мог представить почти каждого из
присутствующих в роли потенциального убийцы. Джордж мог бы убить, как это
делает загнанная в угол крыса. Сьюзен – спокойно и деловито, согласно
намеченному плану. Грегори – потому что он принадлежит к тем странным типам,
которые буквально жаждут понести наказание. Майкл – так как он честолюбив и
обладает свойственным убийцам тщеславием. Розамунд – потому что ее кругозор
казался пугающе примитивным. Мод – так как мать может быть безжалостной, если
речь идет о счастье ее ребенка, а к Тимоти она относилась как к ребенку. Даже
мисс Гилкрист была способна замыслить и осуществить убийство, если бы это могло
вернуть ей «Иву» во всем блеске былой респектабельности.
А Элен? Пуаро не мог вообразить Элен совершающей убийство.
Она была слишком цивилизованна – слишком далека от насилия. К тому же Элен и ее
муж, несомненно, любили Ричарда Эбернети.
Пуаро потихоньку вздохнул. До правды не удастся добраться
одним прыжком. Ему придется прибегнуть к более медленным и в то же время более
надежным методам. Понадобится много разговоров, так как люди, как правило, рано
или поздно выдают себя, независимо от того, говорят они правду или лгут…
Элен представила Пуаро, и ему пришлось преодолевать
неизбежную досаду, вызванную присутствием незнакомого иностранца на семейном
сборище. Он вовсю использовал глаза и уши, наблюдая и слушая – на виду у всех и
у закрытых дверей, подмечая симпатии и антипатии, неосторожные слова, часто
произносимые при разделе имущества, ловко устраивая беседы наедине, прогулки по
террасе и делая про себя выводы. Пуаро говорил с мисс Гилкрист о былой славе ее
чайной, о правильном приготовлении бриошей и шоколадных эклеров, посещал с ней
огород, обсуждая использование трав в кулинарии. Он провел долгие полчаса,
слушая разглагольствования Тимоти о его здоровье и о пагубном воздействии на
него краски.
Краска? Пуаро нахмурился. Кто-то еще говорил о краске…
Мистер Энтуисл?
Было немало разговоров о живописи – о Пьере Ланскене как
художнике, о картинах Коры, восхищавших мисс Гилкрист и с презрением
отвергаемых Сьюзен. «Они похожи на почтовые открытки, – говорила она. – Тетя
Кора наверняка срисовывала их с открыток».
Это замечание расстроило мисс Гилкрист, которая резко
заявила, что «дорогая мисс Ланскене всегда писала с натуры».
– Уверена, что тетя попросту врала, – сказала Сьюзен Пуаро,
когда мисс Гилкрист вышла из комнаты. – Фактически я это знаю, хотя не стала
сообщать об этом и еще сильнее огорчать бедную старушку.
– А откуда вы знаете?
Пуаро наблюдал за твердыми, волевыми очертаниями подбородка
Сьюзен.
«Она всегда уверена в себе, – подумал он. – Возможно,
когда-нибудь она окажется чересчур уверенной…»
– Я расскажу вам, – ответила Сьюзен, – только не передавайте
это мисс Гилкрист. На одном из пейзажей Полфлексана изображены бухта, маяк и
причал – все, что обычно рисуют с натуры любители. Но причал был взорван во
время войны, а так как этюд тети Коры был сделан пару лет назад, его никак не
могли рисовать с натуры, не так ли? А вот на открытках причал изображен
по-прежнему. Одна из таких открыток была в тетиной спальне. Очевидно, тетя Кора
сделала грубый набросок в Полфлексане и тайком закончила работу дома, пользуясь
открыткой. Забавно, как иногда люди себя выдают!
– В самом деле забавно. – Воспользовавшись удобным случаем,
Пуаро продолжил: – Вы не помните меня, мадам, зато я вас помню. Я вижу вас не
впервые.
Сьюзен уставилась на него, и он энергично кивнул:
– Да-да, это так. Я сидел в автомобиле, закутанный шарфами,
и увидел вас из окошка. Вы говорили с механиком в гараже. На меня вы не
обратили внимания – подумаешь, какой-то закутанный иностранец, сидящий в
машине. Но я вас заметил, так как вы молоды, хороши собой и стояли на солнце.
Поэтому, приехав сюда, я подумал: «Tiens!
[30]
Какое совпадение!»
