– Ей не повезло, что она ударилась головой об этот дверной стопор,
– сказал Майкл. – Если бы Элен просто упала на толстый ковер, с ней все было бы
в порядке.
Дверь открылась, и вошла нахмуренная Розамунд.
– Не могу найти эти восковые цветы, – сказала она. – Я имею
в виду те, которые стояли на малахитовом столике в день похорон дяди Ричарда. –
Розамунд устремила на Сьюзен обвиняющий взгляд: – Ты их не брала?
– Конечно нет! Право, Розамунд, неужели ты все еще думаешь о
малахитовом столике, когда бедную Элен увезли в больницу с сотрясением мозга?
– Не вижу, почему я должна перестать о нем думать. Если у
человека сотрясение мозга, он вообще не знает, что происходит, и для него это
не имеет никакого значения. Мы ничем не можем помочь тете Элен, а нам с Майклом
нужно вернуться в Лондон завтра к ленчу, чтобы обсудить с Джеки Лайгоу дату
премьеры «Карьеры баронета». Поэтому я бы хотела принять решение насчет столика
и снова посмотреть на эти восковые цветы. Теперь на столике стоит нечто вроде
китайской вазы – приятная вещица, но совсем не того периода. Интересно, куда
делись цветы, – возможно, Лэнском знает.
Лэнском только что вошел узнать, закончили ли они завтрак.
– Мы кончили, Лэнском, – сказал Джордж, вставая. – Что
случилось с нашим иностранным другом?
– Он попросил подать кофе и тост ему в спальню, сэр.
– Petit dejeuner
[41]
для ОПБ ООН.
– Лэнском, вы не знаете, где восковые цветы, которые стояли
на малахитовом столике в гостиной? – спросила Розамунд.
– Насколько я понимаю, у миссис Лео вышла с ними
неприятность, мэм. Она собиралась достать новый плафон, но вряд ли успела.
– Тогда где цветы?
– Возможно, в шкафу под лестницей, мэм. Туда обычно кладут
вещи, которые нуждаются в починке. Пойти посмотреть?
– Я посмотрю сама. Пойдем со мной, Майкл. Там темно, а я не
собираюсь обшаривать одна темные углы после того, что случилось с тетей Элен.
Все прореагировали весьма резко.
– Что ты имеешь в виду, Розамунд? – осведомилась Мод.
– Ну, ее ведь кто-то ударил, не так ли?
– У нее внезапно закружилась голова, и она упала, – возразил
Грегори Бэнкс.
– Это она сама тебе сказала? – рассмеялась Розамунд. – Не
мели вздор, Грег, конечно, ее огрели по голове.
– Не следует говорить такие вещи, Розамунд, – сердито сказал
Джордж.
– Чепуха, – отрезала Розамунд. – Именно так и должно было
случиться. Я имею в виду, что все отлично сходится. Детектив ищет в доме улики,
дядю Ричарда отравили, тетю Кору прикончили топором, мисс Гилкрист прислали
отравленный свадебный пирог, а теперь Элен ударили тупым орудием. Нас будут
убивать одного за другим, а тот, кто останется в живых, и есть убийца. Но я не
собираюсь быть убитой.
– А зачем кому-то убивать тебя, Прекрасная Розамунд? –
легкомысленно спросил Джордж.
Розамунд широко открыла глаза:
– Разумеется, потому, что я знаю слишком много.
– Что именно ты знаешь? – почти в унисон осведомились Мод
Эбернети и Грегори Бэнкс.
Розамунд улыбнулась своей ангельской рассеянной улыбкой.
– Вам тоже хочется это знать, верно? – Она поднялась. –
Пошли, Майкл.
Глава 22
В одиннадцать утра Пуаро пригласил всех в библиотеку на
неофициальное собрание.
– Вчера вечером, – заговорил он, окидывая задумчивым
взглядом лица присутствующих, – миссис Шейн объявила вам, что я частный
детектив. Лично я надеялся сохранить свой… ну, скажем, камуфляж несколько
дольше. Но это неважно. Сегодня – или в крайнем случае завтра – я все равно
сообщил бы вам правду. А теперь прошу внимательно меня выслушать. В своей
области я являюсь знаменитостью – можно сказать, величайшей знаменитостью. Мои
дарования уникальны!
– Вполне возможно, мсье Понт… нет, мсье Пуаро, не так ли? –
с усмешкой сказал Джордж Кроссфилд. – Однако забавно, что я никогда о вас не
слышал.
– Это не забавно, а весьма прискорбно! – сурово отозвался
Пуаро. – Увы, образование в наши дни оставляет желать лучшего. Все изучают
только экономику и методику тестов на интеллект. Но продолжим. В течение многих
лет я был другом мистера Энтуисла…
– Так вот кому мы обязаны вашим присутствием!
– Если хотите, можно сказать и так, мистер Кроссфилд. Мистер
Энтуисл был очень расстроен смертью своего старого друга, мистера Ричарда
Эбернети. Особенно его встревожили слова, произнесенные в день похорон сестрой
мистера Эбернети, миссис Ланскене, в этой самой комнате.
– Очень глупо – и абсолютно в стиле Коры, – ска??ала Мод. – У
мистера Энтуисла должно было хватить здравого смысла не обращать на это
внимания.
– Еще сильнее его обеспокоила гибель миссис Ланскене, –
продолжал Пуаро. – Мистер Энтуисл хотел только одного: убедиться, что это всего
лишь совпадение. Иными словами, он хотел быть уверенным, что Ричард Эбернети
умер естественной смертью. С этой целью он поручил мне провести необходимое
расследование.
Все молчали.
– Я произвел его…
Последовала новая пауза. Пуаро вскинул голову:
– Eh bien,
[42]
вы все будете рады услышать, что в результате
моего расследования стало ясно: нет никаких причин сомневаться в естественной
кончине мистера Эбернети. Нет никаких причин предполагать, что он был убит! –
Пуаро улыбнулся, торжествующе взмахнув руками. – Хорошие новости, не так ли?
Судя по их виду, это едва ли было так. Они уставились на
него, и в глазах всех, за одним-единственным исключением, читались сомнение и
подозрение.
Исключение составлял Тимоти Эбернети, который энергично
кивнул.
– Конечно, Ричард не был убит! – сердито заявил он. –
Никогда не понимал, почему такая мысль могла прийти в голову кому бы то ни
было! Обычная выходка Коры – вот и все. Хотела вас испугать – такое уж у нее
было чувство юмора. Хотя Кора – моя сестра, но она всегда была слегка чокнутой.
Ну, мистер… как вас там, я рад, что у вас хватило здравого смысла прийти к
правильному выводу, хотя лично я считаю чертовским нахальством со стороны
Энтуисла посылать вас сюда шпионить и вынюхивать. И если он собирается выплатить
вам гонорар из нашего наследства, то могу вам сказать, что это ему не удастся!
Кто такой Энтуисл, чтобы брать это на себя? Если семья удовлетворена…
