– Я никогда не играла Шекспира, – ответила Розамунд. –
Правда, однажды сыграла Джессику в «Венецианском купце». Паршивая роль.
– Тем не менее она не лишена пафоса. «Я никогда не радуюсь,
слыша звуки музыки». Какое бремя пришлось нести бедной Джессике – дочери всеми
ненавидимого и презираемого еврея. Какие сомнения, должно быть, терзали ее,
когда она прибежала к своему возлюбленному с отцовскими дукатами. Джессика с
золотом – это одно, а Джессика без золота – совсем другое.
Розамунд обернулась и взглянула на него.
– Я думала, вы уехали, – с упреком сказала она, посмотрев на
часы. – Уже начало первого.
– Я опоздал на поезд, – объяснил Пуаро.
– Почему?
– Вы думаете, я сделал это намеренно?
– Полагаю, что да. Вы ведь очень пунктуальны, не так ли?
Если бы вы хотели успеть на поезд, то, несомненно, успели бы.
– Ваша логика восхитительна. Вы знаете, мадам, что я сидел в
маленькой беседке, ожидая, что вы, возможно, нанесете мне визит?
Розамунд уставилась на него:
– Зачем мне это делать? Вы ведь попрощались со всеми нами в
библиотеке.
– Совершенно верно. А вы ничего не хотели мне сказать?
– Нет. – Розамунд покачала головой. – Мне нужно было
подумать о многих важных вещах.
– Понимаю.
– Я не часто думаю, – продолжала Розамунд. – Это кажется мне
пустой тратой времени. Но важно спланировать свою жизнь так, как тебе этого
хочется.
– Именно этим вы и занимались?
– В общем, да… Я пыталась принять решение насчет кое-чего.
– Насчет вашего мужа?
– В некотором смысле.
Помолчав, Пуаро сообщил:
– Только что прибыл инспектор Мортон – полицейский офицер,
расследующий обстоятельства гибели миссис Ланскене. Он собирается выяснить у
всех вас, что вы делали в тот день, когда ее убили.
– Понятно. Алиби, – весело отозвалась Розамунд. Ее красивое
лицо осветила озорная улыбка. – Майклу придется нелегко. Он думает, будто я не
знаю, что тогда он был с той женщиной.
– Откуда вы знаете?
– Это было ясно по тому, как он сообщил, что идет на ленч с
Оскаром. Майкл говорил нарочито небрежным тоном, слегка наморщив нос, – он
всегда так делает, когда лжет.
– Я искренне рад, что не женат на вас, мадам!
– А потом я, конечно, сама проверила это, позвонив Оскару, –
продолжала Розамунд. – Мужчины всегда так глупо врут.
– Боюсь, ваш муж не всегда вам верен? – рискнул спросить
Пуаро.
Розамунд не стала возражать:
– Далеко не всегда.
– Но вас это не тревожит?
– В некотором отношении это даже забавно, – ответила
Розамунд. – Иметь мужа, которого все женщины хотят от тебя увести. Я бы не
хотела быть замужем за человеком, который никому не нужен, – как бедняжка
Сьюзен. Ее Грег абсолютно никчемен!
Пуаро внимательно смотрел на Розамунд.
– А если бы кому-то удалось увести от вас мужа?
– Не выйдет, – усмехнулась Розамунд. – Тем более сейчас.
– Вы имеете в виду…
– Не сейчас, когда мы получили деньги дяди Ричарда. Майкл,
конечно, порядочный бабник – а эта Соррел Дейнтон не прочь заграбастать его
целиком и полностью, – но театр для него превыше всего. Теперь он может не
только играть, но и сам ставить пьесы. Майкл честолюбив и по-настоящему
талантлив. Не то что я. Мне нравится играть, но я бездарь, хотя и выгляжу
приятно. Нет, теперь я уже не беспокоюсь из-за Майкла. Ведь это мои деньги.
Ее глаза спокойно встретили взгляд Пуаро. Он думал о том,
как странно, что обе племянницы Ричарда Эбернети влюбились в мужчин, которые не
способны ответить им тем же. При этом Розамунд была очень красива, а Сьюзен –
привлекательна и сексапильна. Сьюзен нуждалась в иллюзии, будто Грегори любит
ее, и цеплялась за эту иллюзию. Розамунд, напротив, не питала никаких иллюзий,
но твердо знала, чего хочет.
– Все дело в том, – сказала Розамунд, – что я должна принять
важное решение относительно будущего. Майкл еще не знает… – На ее губах
мелькнула улыбка. – Он узнал, что в тот день я не ходила за покупками, а
Риджентс-парк вызывает у него сильные подозрения.
– При чем тут Риджентс-парк? – Пуаро выглядел озадаченным.
– Я пошла туда, побывав на Харли-стрит,
[44]
просто
прогуляться и подумать. Естественно, Майкл считает, что если я туда ходила, то
только на свидание с каким-то мужчиной. – Розамунд снова улыбнулась. – Ему это
очень не понравилось!
– Но почему бы вам не пойти в Риджентс-парк? – допытывался
Пуаро.
– Вы имеете в виду, чтобы прогуляться?
– Да. Вы никогда не делали так раньше?
– Никогда. Зачем мне гулять по Риджентс-парку?
Пуаро посмотрел на нее и промолвил:
– Вам – незачем. – После паузы он добавил: – Думаю, вы
должны уступить зеленый малахитовый столик вашей кузине Сьюзен.
Глаза Розамунд широко открылись.
– Это еще почему? Он мне нужен.
– Знаю. Но вы сохраните вашего мужа, а бедная Сьюзен
потеряет своего.
– Потеряет? Вы хотите сказать, что Грег завел кого-то?
Никогда бы не подумала. Он выглядит таким жалким.
– Измена – не единственный способ потерять мужа, мадам.
– Надеюсь, вы не… – Розамунд уставилась на него. – Вы не
думаете, что Грег отравил дядю Ричарда, убил тетю Кору и огрел по голове тетю
Элен? Даже мне понятно, что это нелепо!
– Тогда кто это сделал?
– Разумеется, Джордж. Он скользкий тип и замешан в каких-то
валютных махинациях – я слышала это от друзей, которые побывали в Монте-Карло.
Наверное, дядя Ричард узнал об этом и собирался исключить его из завещания. –
Розамунд безмятежно добавила: – Я-то всегда знала, что это Джордж.
Глава 24
Телеграмма пришла в шесть вечера.
Согласно требованию, она была доставлена с посыльным, а не
зачитана по телефону, и Эркюль Пуаро, уже некоторое время державшийся вблизи от
входной двери, взял телеграмму у Лэнскома, как только ему передал ее
мальчик-посыльный.
