— Кто книгу дал? — удивился Бронников.
— Семка. Только не ругайте, я очень просила его. — Девчонка вышла, не оглянувшись…
А через две недели Наталья перешла жить в интернат. Она еще звонила в больницу. Делилась новостями. Иногда прихо
дила сюда. Уже повзрослевшая, но еще юная, она часто огладывалась по сторонам. И, разговаривая с ней, Юрий Гаврилович спросил невольно:
— Ты кого-то ждешь?
— Ну да! Семку! Мы любим друг друга!
— Что ж! Вы друг друга стоите! Удивительная у вас судьба! Дай вам Бог пережить все испытания и не потерять друг друга!
Юрий Гаврилович поспешил к телефону. Он не хотел даже нечаянно помешать Наташке и Семке. Они уже увиделись и тихо говорили о чем-то.
Бронников сорвал трубку с аппарата.
— Алло! Юрик, как дела? Да, это я, Петрович!
— Лень, у меня из мужского корпуса сбежали трое больных. Не смогу к тебе прийти, покуда этих не отыщем. Не обижайся. Кто они? Все трое подследственные. Да не столько санитары, сколько милицейская охрана прозевала. Упустили их. Теперь помочь надо. Конечно! Охране достанется, не приведись что-нибудь отмочат! Да нет! В одной палате их держали. Всех троих! Я уже хотел вернуть милиции, ну явные симулянты, из начинающих. Кривляться и биться головой в пол умеют, а вот с пеной не получалось. Зато как тужились! Тут вот милиция говорила, что все трое — любители старых могил. Пусть твой сторож позвонит, если они вдруг появятся! Зачем? А черт их знает. Нет, на чертей не похожи, хвостов нет. И безрогие. Зато один с бородой, второй совсем лысый, у третьего уха нет. Сам сказал, что в зоне проиграл в рамс. Одеты все трое в пижамы. Да! В наши, больничные! В чем их обвиняют? Слышал, что все трое грабители, потом киллерами стали. Вроде на всю катушку хотят их раскрутить, а они смылись… Слышал такое предупреждение по городскому радио? Ну вот, сам понимаешь. Как поймают их, увидимся.
Ночью Бронникова разбудил резкий звонок телефона:
— Дрыхнешь? А мы твоих параноиков поймали! Всех троих.
— На кладбище? — проснулся Юрий Гаврилович.
— Ну да! У них там в старой могиле общак был спрятан. Ну а мой сторож еще весной ту могилу в порядок привел. Они и не узнали. Долго кружили молча. Потом фонарь зажгли. Сторож увидел луч, мигом с ментами связался. Через десяток минут их окружили. Уже могилу раскидали и сидели в ней.
Делили кубышку, кому сколько. Хотели после этого разбежаться в разные стороны, да не повезло, менты попутали. Повезли в тюрьму. Там их до суда держать будут, без захода в дурдом. Поняли, что этим обследование ни к чему.
— Сторожу хоть сказали спасибо? — спросил Юрий Гаврилович.
— Кто? Если ты о тех троих, то они и впрямь рассыпались в благодарностях. Когда в машину провели мимо старика, чьи собаки их и прихватили, они зашлись от избытка чувств и пообещали, как только окажутся на воле, деда на кладбищенских воротах повесить за самый хрен. И собак вокруг, чтоб знали — не каждому старику помогать стоит.
— Ну, сволочи! — злился Бронников.
— Чего кипишь? Завтра приходи! Буду тебя за собак благодарить. Поверишь, уже второй год никто ни одной картошины с дачи не украл. Правда, находил на заборе лоскуты от одежды, даже капли крови на штакетнике, но ни покусанные, ни порванные не приходили с претензиями. Боятся, чтоб худшего не случилось. И рисковать своей задницей вторично не всяк осмелится.
На следующий день, едва главврач вошел в кабинет, ему позвонил из милиции следователь:
— Юрий Гаврилович! Ну, мы нашли троих!
— Я в курсе. Знаю, сторож кладбища звонил вам. Вы приехали и взяли беглецов, не без помощи собак старика.
— Все верно! Ну, у вас информаторы — на зависть!
— Не жалуюсь. Одно обидно, своих вы не забудете наградить и поощрить. А вот старику даже спасибо не сказал никто. Случись такое еще раз, откажется дед вам помогать, рисковать своей жизнью. И я не стану просить, без слов его пойму…
— Извините, мы исправим оплошку. Еще не поздно. И вам спасибо! Пожалуйста, передайте одежду этих троих водителю оперативки, он сейчас подъедет к вам, — смущаясь, попросил следователь.
Бронников собирался провести обход больных и приметил Ивана Петухова. Тот потерянно сидел в коридоре, никого не видя, уставившись в одну точку, пальцы рук, накрепко сцепленные, побелели.
— Что стряслось, Ванюша? — остановился рядом главврач.
— Мама умерла, — откликнулся хрипло.
— Когда это случилось?
— Нынче ночью. — Уронил голову на руки. Плечи задрожали. Пытался сдержаться, не получилось, и горе вышло наружу помимо воли.
Бронников присел рядом.
— Прими мои соболезнования. Мало я ее знал. Несколько раз виделись. Прекрасная была мать, хорошего сына вырастила, настоящего мужчину, доброго человека, умного и честного коллегу. А значит, сама была такой. Жаль, что равных мало. Держись, Ванюша, крепись как только можешь. Ведь даже умершие матери страдают от наших слез. Не огорчай ее, друг мой. Скажи, чем надо помочь?
— Теперь мама в морге. Я еще ничего не оплатил.
— Это пусть тебя не тревожит.
— Похоронить и помянуть надо…
— Тоже не твоя забота. Сделаем все. Иди в ординаторскую, попроси женщин прийти ко мне. — Вернулся в кабинет, взялся за телефон: — Лень! Это опять я!
— Слышу! Чего ты хрипишь? Иль опять менты на заднице повисли? Гони их в шею.
— Там у тебя в морге мать нашего Петухова.
— И что с того? Она старуха! А у меня здесь на сегодня полная обойма молодых. Кто спился, другой удавился, третий разбился. Тридцатник не разменяли. Вот где горе! Бабуле Петухова уже семь десятков. Не молоденькая девка!
— Лень, кончай балаган, она мать! Очень хорошим человеком была.
— Ты о чем завелся? У меня все клиенты классные. Не орут, не дебоширят, меж собой не махаются и не пьют. У меня с ними мороки нет.
— Петрович! Я о другом! Сколько берут твои за подготовку покойной?
— За эту — ни копейки! Не дури себе голову! Это своя. Мои не мародеры. Только спроси Ивана — одежду он принесет другую? И еще, домой заберет иль из морга хоронить будет?
— Сейчас его спрашивать бесполезно. Ничего не сообразит. Давай сами ориентироваться, — предложил Бронников и, увидев вошедших врачей, сказал в трубку: — Чуть позже перезвоню.
Главврач повернулся к коллегам:
— Девчата мои, у нас беда случилась, умерла мать Ивана Петухова. Надо помочь человеку с похоронами и самого поддержать. — Глянул на Лидию Михайловну и продолжил: — На тебя, Лида, все мои надежды. Не дай человеку зациклиться на горе. Помоги выдержать и устоять. У тебя на этот счет особый дар имеется. Ну и поминки нужно сделать. Давайте обмозгуем, что и как.
