— Да што ты? У нас в деревне на поминки все придут, даже детва; а какие еще на ноги не встали — тех принесут. Даже лежачих стариков накормят и напоят. Вот помочь не докличешься. А на поминки — всей оравой, вдесятеро больше, чем на свадьбу!
— Отчего так?
— Во чудной! На свадьбу подарок надо куплять, деньги давать! А поминки дармовые. На неделю вперед лопают и пьют. Так в нашей деревне завсегда бывало. У других так же…
— Любят ваши мужики выпить?
— Нынче бабы от их не отстают. Иные как ужрутся, до хаты своей не доползают. Свалятся где-нибудь под забором, потом дети волокут домой. Кто за руки, кто за ноги. С неделю в себя приходят, на квашеной капусте да соленых огурцах сидят с повязанными головами. Морды — ни в одну бочку не лезут, так опухнут. Зато покойного целый год добрыми словами вспоминают.
— Ребята! Чего тут болтаете? Там в палате драка! Пошли скорее! — позвала санитарка.
Шум, крики были слышны в коридоре.
— Кто там кипеш поднимает? — спросил Семка.
— На новенькую наехали.
— За что?
— Вылупалась!
Когда вбежали в палату, оторопели. Бабы устроили новенькой темную. Кинули на нее одеяло и били кучей.
— Живо по койкам! — крикнул Семка. — А то в клетки!
Больные нехотя отступали от новой бабы, та орала на все
голоса.
— Тебя не трогают! Чего воешь? Вставай! Иль добавки хочешь?
— За что вы ее обидели? — спросила санитарка.
— Иль не видишь? Дверь говном вымазала!
— А до того надела Надькин халат без спросу, обоссала его и в унитазе стирала!
— На обеде в тарелки всем плевала!
— Грозит, что ночью придушит всех как цыплят.
— Ты чего тут выступаешь? Зачем отрываешься на наших женщинах?
— Давай ее в клетку!
Больная с криком вскочила с пола:
— Не хочу в клетку!
— Тебя не спрашивают!
— Не пойду!
— Давай-давай! В другой раз умнее будешь! — смеялся Семка.
Больная плюнула ему в лицо, толкнула плечом в грудь.
— Пошли! — покраснел парень и поволок новенькую в клетку.
— Ром! У этой бабы сифилис! Попроси, чтобы убрали от нас!
— Не может быть! Она сдавала анализы. Это исключено! Ее оболгали. Никто не взял бы такую в больницу!
— Ромка! Нам плевать на все! Если не уберете эту суку, мы ее сами уроем! — пригрозили бабы.
Санитар поспешил к Бронникову.
— Чушь! Анализы чистые! Оболгали больную.
— Грозят ее убить!
— Ладно! Я сам с ними поговорю!
Пошел в палату, Ромка следом за Юрием Гавриловичем.
— Кто сказал вам о ее болезни? — спросил больных строго.
— Я говорю! Мой на ней зацепил. Хорошо, что с ним уже не жила. Но муж лечился от сифилиса. И мне по пьянке ляпнул. Мол, была б женой, как раньше, не поймал бы четыре креста! А теперь всю жопу ситом сделали из-за этой бляди! Ну, я ему в ответ, мол, бросай пить, козел!
— Хорошо! Проверю! — пообещал главврач и позвонил в больницу.
Там ему сказали, что такая не лежала.
Юрий Гаврилович позвонил в поликлинику, где лечился муж больной, решил уточнить. И подтвердилось сказанное.
Как быть? Что теперь делать? Но ведь вот она, справка — венерических заболеваний нет.
Бронников позвонил в лабораторию. Оттуда ответили, что кровь женщины исследовали и анализ отрицательный. Нет болезни!
— Давайте проверим еще раз! — попросил Юрий Гаврилович.
— Сдалась она вам! Какая разница дурному, есть сифилис или нет его? — ворчала лаборантка, беря кровь на повторный анализ. И вскоре результат показал наличие сифилиса в крови больной.
— Забирайте ее! Лечите от венерических болезней. А уж потом…
— Значит, здесь ее заразили! — кричал муж.
Бронников еле сдерживался:
— Она заразила мужчину еще до больницы!
— Убью шлюху! — взвыл мужик.
— Сядете в тюрьму! Вот вам справка, определите жену в больницу. Когда вылечат, решите сами, как быть дальше. Но руки держите при себе. Помните, она еще и душевнобольная. Вы о том знаете. Эта болезнь возникает не сразу…
На следующий день человек забрал свою жену и тут же увез в вендиспансер. Проверился и сам. Его положили в соседний корпус.
А через месяц ранним утром нашли ту бабу мертвой во дворе. Окно третьего этажа оказалось открытым. Сама она прыгнула или помогли? Почему решетка на окне оказалась открытой, никто не мог ответить уверенно. Оставалось лишь предположить.
На теле женщины ни единого синяка или следов побоев, ни одной царапины.
— И зачем было лечиться, если не думала жить? — удивлялись врачи и больные.
— Нет, Юрик! Такие бабенки сами из жизни не уходят вот эдак! Ей помогли, это однозначно, — усмехнулся Петрович на вопрос Бронникова. — Кого-то круто достала! Другого выхода не нашлось, как избавиться от нее навсегда…
— Но ее муж в командировке, причем за границей! — добавил Юрий Гаврилович.
— А разве я назвал убийцу? Ты, Юра, домостроевский человек, безнадежный псих! Иначе ты давно бы знал, что нынче никто не убивает неугодных своими руками. И всегда найдутся киллеры, способные за плату разделаться с кем угодно. Что для них эта женщина? Она не первая и не последняя. Свое дело киллер сделал чисто.
— Она убита?
— Само собой.
— Застрелена?
— Не смеши! Этого на нее пожалели! Посчитали недостойной пули.
— Выбросили из окна?
— Ага! Без сопротивления! Это смешно! Ей едва за тридцать. В таком возрасте она пользовалась у мужчин успехом. Муж, конечно, не мог не знать о том. Пусть не прикидывается наивным. Ты ему не открыл секрет. О своих рогах знал. Но твердо решил отомстить. Тем более, сам говоришь, он часто бывает в командировках. Ну и привез оттуда свое оружие. Оно так и осталось в шее у покойной — маленький и очень острый шип от анчара, самого опасного, ядовитого дерева, которое растет на Кавказе и во всех жарких и сырых местах. Мимо этого дерева даже ходить опасно во время цветения. А уж стоять вблизи — равносильно самоубийству. Из этого дерева еще в древности брали ядовитую смолу и натирали стрелы. С ними воевали, зная их безотказность. Эти стрелы, куда бы ни попали, убивали наповал любого. Спасти человека было невозможно. Нет никакого противоядия. Малейшей царапины, слабого укола вполне достаточно, чтоб убить…
— Не проще было б применить оружие? Ведь если верно, что ты сказал, киллер и сам рисковал жизнью.
