— Ты что? Стебанутый? Как допрет?
— Сам говорил, будто у знакомого увел…
— Чудак! А как иначе? Узнал, какую он купил, где ее держит, но ведь, кроме меня, об этом полгорода знало. Любого может заподозрить.
— Но ведь это твой знакомый?!
— Теперь такое время: брат — у брата, сын у матери ворует. А ты знакомого на уши вешаешь, да у меня их полный город! Свое пузо все равно ближе. Ты ж мужик, допереть должен: чем лучше знаком, тем проще у него спереть. Иначе зачем знакомиться?
— А если догадаются, докажут и найдут?
— Ну и дурак ты, Влас! Вот я за свою жизнь, знаешь, сколько колес увел? Тебе и не снилось. На пять таксопарков хватило бы! А попался только дважды. На чужих да еще, аж признаться гадко, на отечественных колымагах. Глянулась «девятка»: ее, новехонькую, старый хмырь приволок из самой Москвы. Ну, я и подумал, зачем этому козлу новая машина, когда у него в гараже старая «копейка» догнивает? Пусть на ней рассекает. К чему такому хорьку красоваться и тыквой рисковать? Конечно, особо знаком с ним не был. А он, как назло, оставил свою красотку возле гаража. Я не выдержал: едва старый хрен пошел домой по надобности, я в машину сел и дал по газам. Сотни три километров сделал, гаишники тормознули и говорят: «Выкатывайся, дядя, приехали!» — и так насовали мне, что чуть живого в лягашку доставили. Там я узнал про сигнализацию, что стояла в машине. Она маячила своему хмырю о местонахождении и высветила меня с потрохами. Дали мне тогда пять лет, но через два с половиной года выпустили. Ведь статья бытовая. Куда деваться? Снова за свое взялся. Семь лет без беды дышал, навары имел жирные. А тут, дурак, клюнул на «Волгу». Даже не узнал, чья она. Все шла гладко до самого Иванова. Там был у меня один желающий па эту машину. И надо ж было так ложануться: перед самым постом ГАИ, на въезде в город, расписалась эта кляча. Все масло выплюнула на асфальт, встала ровно замертво. Вышел я из нее, а ко мне двое гаишников подвалили. Ксивы на «Волгу» потребовали. Я пытался выкрутиться, что только не плел, ничего не помогло. Сгребли с потрохами и поволокли выяснять мою личность. Я их на кабак фаловал, просил отпустить, мол, клячу нужно отремонтировать. Ничего не стали слушать. Сделали запрос на меня и на эту хрюшку-«Волгу». Уже через полчаса ответ получили, и нарисовался по мою душу «джип» зарешеченный с двумя мусорами. Сгребли за жопу и впихнули в клетку. Долго потешались, мол, транспорт к дороге не подготовил. Еще три зимы канал в зоне. С тех пор на отечественную технику не смотрю. Импортная так вот не подводит. За нее с хозяина выкуп можно снять, либо загнать за клевые бабки, а то и на запчасти пустить. Тоже куш отхватишь, внакладе не останешься.
— А хозяева тебя не прилавливали? — поинтересовался Влас.
— Один возник невзначай. Я уже в «гольфе» устроился, собрался заводить. Он подвалил и спрашивает: «Что ты тут делаешь?» Ну, я ему, мол, с твоей Валькой решили за городом отдохнуть. Он как взвился и домой на рысях побежал. К бабе с разборкой. По пути матом ее крыл. О машине мозги посеял, мне другое и не нужно. Завел «гольфа» и по газам. Кому что! Но ту машину я удачно загнал!
Власа лишь поначалу удивляла веселая беспечность Сашки. Того ничто не терзало и не мучило. Он жил играючи: легко уводил машины, быстро получал свой навар, еще легче и беспечнее тратил деньги.
Влас, получая от него свою долю, отдавал часть денег матери. Говорил, что работает на частника в дальнобойщиках. Мать попыталась расспросить о хозяине и грузах, но сын не стал рассказывать, ответил, что работа не из легких, но лучшего не нашел.
Сашка постепенно научил его всему: не только как угнать машину, но и подготовить ее, выгодно продать. Теперь Влас умел открыть и завести любую машину. Никакая сигнализация не могла помешать, он отключал и вырубал любые; умел быстро и без шума открыть самые навороченные замки.
За время поисков работы натерпелся от горожан столько унижения и насмешек, что люто возненавидел их и мстил всем, забыв всякую жалость.
Получив свою долю, Влас никогда не отдавал матери все деньги. Лишь малую часть, чтоб не заподозрила и не проболталась. Он не верил ей, а в глубине души злился на нес за многое: «Ведь ни одного письма не написала мне в зону. Да и встретила словно чужого. Попреками, жалобами извела, словно не сын я ей. Коль так, лучше не делиться с ней ничем. Слишком много в ней осталось от директора школы, а вот от матери — ничего…»
— Влас! Скажи-ка мне, ты даешь деньги на продукты, а вот за квартиру, свет и газ я плачу из пенсии. Может добавишь, чтоб мне на лекарства осталось?
— Нет у меня больше.
— Неправда! Я чистила твое пальто — там куча денег.
— Это не мои! Я должен отдать их хозяину за товар, — нашелся Влас, не на шутку испугавшийся матери.
Он в тот день спрятал деньги в подвале, сам себя похвалил за сообразительность и постоянно пополнял копилку.
Влас и впрямь числился в дальнобойщиках у фирмача, но лишь по спискам. На всякий случай. Ведь участковый время от времени навещал Власа и, услышав, что тот работает, уходил успокоенный.
Его бесили эти визиты. Он ненавидел милицию. Ее пронырливость, любопытство нередко приводили в ярость. Влас еле сдерживался, чтобы не надерзить, не выкинуть участкового за дверь за его вопросы.
— Сколько получаешь у хозяина в месяц? — И, услышав ответ, интересовался: — Хватает этого? А может, подворовываешь? Не густо платит. С таким заработком семью не прокормить. Тебе уж пора бабой обзавестись. Детей нужно, чтоб в жизни прочно на ногах держаться. А вот у холостого нет стопоров, сам себе предоставлен. Так ты давай не медли с этим. С меня мороку снимешь, мамаше легче будет, а главное — в жизни смысл почувствуешь, дорожить ею начнешь!
Влас терпеть не мог эту пространную болтовню и молча костерил участкового на чем свет стоит. Все жильцы дома знали, что этот мент сменил три жены. Двоим он платил алименты, а третья, наставив рога, смылась с каким-то грузином на Кавказ, оставив своего лягавого без запасного нижнего белья. Участковый не только людям, всякому дворовому псу поклялся разыскать шлюху и наказать ее, но поиски затянулись, и лягавый нашел себе новую бабу, успокоился, забыл о прошлом. А Власа подначивал:
— Слушай, уж не отбили тебе в зоне мужичье достоинство? Чего телку не приводишь?
— Ты всех испортил. Зачем они мне после тебя? — хмуро отшучивался Влас.
— Преувеличиваешь мои возможности! — довольно хохотал участковый и, уходя, советовал: — Ты, Влас, ищи не молодую, а богатую, средь вдовых. Так оно лучше. На всем готовом заживешь, как я. Вдова сама обеспечит всем. Тут только присмотреться нужно, чтоб не промахнуться. Теперь многие так устраиваются.
— Ну, козел! Забрался к бабе за пазуху, еще и хвалится! На десяток лет старше взял и мне эдакое советует. Во, падла! — кипел Влас.
Но больше всего его разозлил последний визит милиции, когда поздним вечером к нему ввалились трое с проверкой документов. Подозрительно заглянули во все углы и, лишь уходя, сказали, что из зоны сбежали трое зэков, а у кого еще их искать, как не у тех, кто сам сидел. «Так распорядился начальник горотдела, а он человек опытный».
