Итак, завтра она снова увидит Урмаса. При мысли о предстоящем свидании одна половинка сердца радостно затрепетала, а другая тревожно сжалась: она вспомнила, что завтра Джеймс возвращается домой. В такой день и ей следовало бы остаться дома. Но… Шольц обещал все объяснить. И что она будет делать, если он признается в том, что причастен к покушениям на Джеймса? Сандра попыталась вызвать в себе ненависть к Урмасу – и не смогла. Да и он сам, похоже, не допускал мысли, что она не приедет на встречу с ним или кому-нибудь о ней расскажет. Впрочем, кому она может рассказать? Полиции? Но это грозит публичным скандалом. Или Иоахиму Мельдерсу, который совместно с Лиз Харпер задался целью разлучить ее с Джеймсом?
В ее воображении возник образ главы службы безопасности. Темные, страстные глаза на лице, скрывающем под маской легкого презрения к окружающим истинное к ним отношение. Сандра никогда не понимала, как он к ней относится. Иногда ей казалось, что она интересует его как женщина гораздо больше, чем он хочет это показать. И это было понятно: Мельдерс был джентльменом, и он работал на ее мужа. Но тогда почему он пошел на поводу у Лиз? Что касается самой Лиз, то Сандра всегда знала, что находится у нее под подозрением. Правда, она и не догадывалась о степени неприязни, которую испытывала к ней свекровь. Оказывается, чопорная аристократка Лиз Харпер готова пойти даже на скандал, лишь бы разлучить ее со своим сыном. В лондонском свете такие события без публичного скандала не обходятся.
Если бы не Урмас, человеку Мельдерса удалось бы сфотографировать ее с Максимом Окуневым в окне номера захудалой гостиницы. Она представила эти снимки в руках у Джеймса. При всей любви к ней Джеймс бы никогда не поверил ее объяснениям и не простил бы ее. В голове у Сандры возникло отвратительное слово – «развод». И Кора, не понимающая, что произошло между мамой и папой… Какое счастье, что Урмас спас ее от этого ужаса! – говорила одна половина ее души. А другая упорно нашептывала, что Урмас Шольц ничего не делает просто так.
Сандре не хотелось ехать домой – ведь там ей, возможно, придется встретиться со свекровью… Но, взглянув на часы, она ахнула: половина одиннадцатого! Быстро поднявшись со скамьи, молодая женщина поспешила выйти из сквера на улицу и подняла руку, останавливая машину.
Джеймс Харпер лежал на постели с открытыми глазами, хотя свет в палате был уже погашен. Анна Монт ушла полчаса назад. Они провели вместе весь день до позднего вечера. Все благие намерения Джеймса не поддаться чарам этой женщины рассыпались прахом от одного прикосновения к ее телу. Возвращение домой, еще сегодня утром такое желанное, сейчас беспокоило его. Он боялся встречи с Сандрой, боялся, что она обо всем догадается по выражению его лица. Джеймс чувствовал вину перед женой и всячески старался успокоить собственную совесть. Он вспомнил слова своего приятеля: «В том, что женатый мужчина заводит любовницу, виновата его жена». Действительно, разве он виноват, что нашел у Анны то, чего никогда не получал от Сандры – искреннее восхищение им, Джеймсом Харпером? А любому мужчине необходимо, чтобы им кто-нибудь восхищался!
Он еще не знал, как это устроить, но был уверен, что и дальше будет встречаться с Анной. Пока он не может ездить в офис, ему в любом случае нужна секретарша, которая будет постоянно находиться при нем. А потом… Потом он будет время от времени приезжать к ней. В конце концов, так поступали многие его знакомые. Джеймс забыл, что раньше с неизменной брезгливостью относился к подобным историям. Он снова и снова вспоминал, какой страстной и покорной любовницей оказалась Анна, и не мог уснуть в нетерпеливом ожидании нового дня, когда он снова ее увидит.
Стараясь не шуметь, Сандра вошла через парадный вход особняка. В доме стояла тишина, прислуга уже легла спать. Войдя в холл, молодая женщина машинально взглянула на напольные часы в углу. Мерными ударами десятифунтовых медных гирь они отсчитывали неумолимое время уже многие десятки лет. Несообразно по сравнению с массивным механизмом зазвучали стеклянные куранты, нежно и тонко выпевающие каждую четверть часа незамысловатую мелодию «Джона Гилпина» – старинной лондонской песенки о весельчаке-неудачнике. Сандра вздрогнула от неожиданности и вдруг почувствовала, что очень голодна. Время ужина давно прошло, но в столовой, в высоком старинном буфете, всегда оставалась еда для запоздавших обитателей дома – кухарка свято поддерживала эту традицию. Сандра хотела уже подняться в столовую, как вдруг в холл с половины Лиз вышел Иоахим Мельдерс. Сандра едва не вскрикнула.
– Что вы здесь делаете? – спросила она, и ее голос звонко раздался по замершему дому.
– Мне нужно было приготовить все к приезду мистера Харпера, – ответил Мельдерс. – Обычный режим охраны дома я считаю недостаточным, надо усилить систему наблюдения за парком.
Он хотел добавить еще что-то, но тут в холле появилась Лиз Харпер, одетая в длинное домашнее платье темно-вишневого цвета. Не обращая внимания на Сандру – они не разговаривали с той памятной ссоры, – Лиз произнесла:
– Благодарю вас, мистер Мельдерс. Вы прекрасно исполняете свои обязанности.
Не в силах молчать и делать вид, что ничего не происходит, Сандра, кипевшая от негодования, повернулась к свекрови и ледяным тоном проговорила:
– Мистер Мельдерс действительно прекрасно справляется со своими обязанностями. Но на мой взгляд иногда он слишком усердствует. По крайней мере, раньше в его обязанности не входила слежка за мной. Это вы, Лиз, дали ему такие распоряжения?
В холле повисло неловкое молчание. Лиз никак не ожидала, что Сандра перейдет в нападение. Мастерица скрытых и ядовитых светских колкостей, она привыкла избегать разговоров начистоту. В повисшей тишине Сандра продолжала выплескивать накопившийся гнев:
– Я и представить себе не могла, что люди из высшего общества, принадлежностью к которому вы, Лиз, так гордитесь, способны на столь низкие, грязные и омерзительные действия. Мельдерс не в счет, он всего лишь охранник и сыщик, но вы… Что вы хотели узнать? Кем мне приходится Максим Окунев? Когда мне было двадцать лет, у меня с ним был роман. Он пытался меня шантажировать, и это было очень глупо с его стороны. Я заплатила ему, потому что он угрожал рассказать обо всем вам, Лиз, и вы бы с наслаждением попытались использовать это против меня. Но теперь этот человек уехал, и не смейте больше вмешиваться в мою жизнь!
Сандра говорила горячо, свято веря в свою правоту и забыв об осторожности. Мельдерс смотрел на нее со странным выражением. Посмотрев на него, Сандра с удивлением заметила в его взгляде жадный интерес и что-то, похожее на восхищение.
– Раньше я испытывала к вам искреннее уважение, несмотря на то, что мы не ладили, – продолжала Сандра, по-прежнему обращаясь к свекрови, которая уже успела прийти в себя от неожиданности и приняла свой обычный высокомерный вид. – Но теперь я знаю, что вы всего лишь вздорная старуха, которая лезет в чужие дела, потому что ей просто нечем заняться. А вы, Мельдерс, – теперь она обратилась к нему, – вообще недостойны называться мужчиной.
После этой тирады Сандра повернулась и пошла к выходу из дома.
