В завещании Теренса Харпера было сказано, что его сын ничего не должен знать об этом документе – по крайней мере до свадьбы. Дальнейшее поведение Сандры завещанием не регламентировалось, но, несмотря на прекрасные отношения с мужем, за все эти годы она так и не рискнула рассказать ему правду. Да и что она могла бы рассказать Джеймсу? Что их встреча была заранее подготовлена людьми его отца? Что эти люди, тщательно изучив вкусы, привычки и привязанности Джеймса, наняли для нее лучших визажистов и портных, чтобы сделать ее такой, как нужно ему? Сандра иногда мысленно проигрывала подобный разговор, и каждый раз содрогалась от страха, представляя реакцию Джеймса. За годы совместной жизни она отлично изучила характер своего мужа. Вероятно, он мог бы смириться с тем, что его жена вовсе не американка, а бывшая гражданка Советского Союза. Но вот узнать, что их отношения с самого начала были построены на лжи… Нет, Джеймс никогда не должен был узнать этого! Следовательно, присутствие Максима Окунева в Анцио очень опасно для ее будущего. Но как можно застраховаться от встреч с соседями по отелю? Господи, почему ее муж выбрал именно «Dei Cesari»? Ведь есть же в Италии такие отели, к которым Максима Окунева и на пушечный выстрел не подпустили бы!
Поднимаясь в номер, Сандра решила, что уговорит Джеймса как можно скорее покинуть Анцио.
Глава 3
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЛОНДОН
Самолет набрал высоту. Роскошная рыжеволосая стюардесса-итальянка в мини-юбке и с ослепительной улыбкой на ярко накрашенных губах скользила по салону бизнес-класса с подносом в руках и предлагала пассажирам напитки. Когда она, плавно покачивая бедрами, прошла мимо Харперов, Сандра шутливо закрыла мужу глаза рукой.
– Не смей смотреть на ее ноги!
– Я и не думал, – всерьез начал оправдываться Джеймс, отложив в сторону журнал, который он собирался читать.
Сандра положила голову ему на плечо и заглянула в глаза снизу вверх:
– Ты не сердишься, что я уговорила тебя вернуться домой пораньше? У нас ведь было еще пять дней…
– Нет, дорогая, не сержусь, – улыбнулся Джеймс. – Я не привык отдыхать так долго и начал уже скучать по Лондону. Скорее всего, мои головные боли от этого. Хотя, может быть, ты и права: мне просто не подходит климат Анцио. В следующий раз поедем на другой курорт. А когда вернемся в Лондон, выберемся на целый день покататься верхом. И Кору с собой возьмем.
– Ей еще рано ездить верхом, милый! Это вредно для позвоночника.
– Ну, у меня в ее возрасте уже был собственный пони…
– Господи, как я соскучилась по Коре, – с чувством произнесла молодая женщина. – Какое счастье, что я смогу обнять ее прямо сегодня! Я и не думала, что буду так тосковать.
– Только не расстраивайся, если она опять спросит: «А почему вы вернулись так быстро?» Помнишь, когда в прошлом году мы уезжали в Уорренсби? Кора не очень-то скучает без нас. У нее много интересных занятий, и это хорошо.
Рано или поздно она станет самостоятельной, тебе следует заранее смириться с этим.
– Ты говоришь ужасные вещи, Джеймс! – Сандра сделала вид, что обиделась. – Неужели ты думаешь, что мы не нужны нашей девочке?
– Нет, Сандра, – серьезно ответил он. – Я вовсе так не считаю. И сейчас я думаю о другом…
– О чем же?
– О том, что Коре так же повезло с мамой, как мне с женой, – проговорил Джеймс, засмеялся и поцеловал мягкие волосы жены.
Сандра закрыла глаза, поближе прижалась к мужу и почувствовала, что в ее душе снова воцаряется покой.
Через два часа светло-коричневый «бентли» с гербом Корпорации Харперов на дверце остановился перед старинным особняком на Беркли-стрит. Шофер помог Сандре выйти из машины, и молодая женщина с улыбкой оглядела дом, который привыкла считать своим.
Дом был построен в конце восемнадцатого века; в течение двух столетий он не раз менял хозяев – словно какой-то дух беспокойства одолевал тех, кто поселялся здесь, в сердце Лондона, в этом красивом здании из серого камня со строгим классическим портиком. Теренс Харпер приобрел особняк накануне второй мировой войны. К этому времени Харпер уже создал Корпорацию и прочно обосновался в лондонском высшем обществе. Сюда он привел свою жену Лиз, дочь графа Уорренсби, и она сумела подчинить себе этот дом и придать ему английскую аристократическую изысканность.
Широкий холл встретил хозяев ярким светом хрустальных люстр. По давно заведенной традиции прислуга выстроилась в шеренгу, встречая молодых хозяев, и Сандра отметила, что большинство испытывает искреннюю радость по случаю их возвращения. Молодая женщина устало расстегивала длинный белый плащ, который сразу же пригодился в прохладном после Италии Лондоне. По парадной мраморной лестнице навстречу сыну и невестке спускалась Лиз Харпер, вдова великого Теренса.
Ей было шестьдесят пять, и возраст, с которым так упорно и успешно боролась эта удивительная женщина, уже начал одерживать самые первые, пока еще немногочисленные победы. Стройность постепенно превращалась в сухость, вокруг темных, как у Джеймса, глаз густела сеть морщин. Но глаза Лиз Харпер по-прежнему смотрели повелительно, а ее осанке могла позавидовать любая девушка. Сандра не раз представляла себе средневековых предков свекрови, в кольчугах и латах, умиравших за короля и писавших на щитах имена возлюбленных. А их высокомерные жены, наверное, бесстрастно смотрели, как льется кровь на рыцарских турнирах, и, награждая улыбками победителей, с презрением предоставляли побежденных судьбе.
Одетая в светлый брючный костюм, с неизменным жемчужным колье на шее, Лиз прикоснулась ненакрашенными губами к щеке сына, потом поцеловала невестку – Сандре показалось, что до ее лица дотронулось птичье перо.
– Добро пожаловать домой! – улыбнулась Лиз Харпер. – Я так обрадовалась, получив твою телеграмму, Джеймс. В твое отсутствие меня всегда посещают грустные мысли. Должно быть, я старею.
– Как ты можешь так говорить? – Джеймс заключил мать в пылкие объятия. – С тобой по-прежнему никто не сравнится!
Сандра стояла чуть в стороне, ожидая, пока закончится родственная сцена. Ее ничуть не задевало то, что Лиз обращалась только к сыну, словно не замечая невестки. Сандра никогда не делала попыток сблизиться с этой женщиной, заранее зная, что они обречены на провал.
Ее отношения со свекровью определились еще до замужества. Однажды, когда план Теренса Харпера уже был близок к осуществлению, Лиз без предупреждения появилась в доме, где тогда жила Сандра, и ясно дала понять, что не доверяет «безродной американке» и считает ее намерения корыстными. Однако Лиз пришлось смириться с женитьбой сына, поскольку ее просто-напросто поставили перед фактом. Бракосочетание Харперов состоялось на другом конце света, в африканском Ламбервиле, и стало полной неожиданностью для лондонского высшего общества. А когда молодожены вернулись из свадебного путешествия, Лиз первая предложила невестке мир, добавив, что, пока ее сын счастлив с Сандрой, та во всем может на нее положиться.
