Бритта не стала советоваться ни с кем из домашних и сразу же связалась с этим человеком, велев немедленно отправить сиротку в Грюнкулле.
Кирстен оказалась прелестной, воспитанной девочкой. Оказывается, она заранее любила бабушку, дядю, тетю и особенно маленьких кузенов. Вильхельм и его жена рассказывали об оставшихся в Грюнкулле только хорошее…
Однако Катарина приняла сироту в штыки. Она настраивала против Кирсти своих детей, постоянно напоминала о лишних хлопотах, которые свалились на ее голову, и в доме отвела племяннице роль почти прислуги.
Все это очень беспокоило Бритту. Но по старческой рассеянности она не сразу вспомнила, что согласно ее сгоряча составленному завещанию все состояние наследует младший сын и его семья, а бедняжка Кирстен остается ни с чем. По тому, как Катарина помыкала девочкой даже при живой бабке, было ясно, что после ее смерти сироту ждет незавидная участь… От тетки она не получит ни гроша. Надо было срочно переписать завещание.
Однако Бритта умерла, не успев это сделать. А дальше начиналась ненаучная фантастика…
Бритта вернулась на землю в виде санги. Нет, она не рассчитывала напугать невестку или разбудить в той совесть. Бритта всегда была реалисткой. Она надеялась в таком виде добраться до завещания раньше, чем оно будет обнародовано, и своей рукой внести нужные изменения. Увы, Бритта не знала, что санги может находиться только там, где умер. В Грюнкулле не было нотариуса, надо было ехать в другой город… С досады Бритта начала шуметь и привлекла к себе внимание «Шамбалы».
И тут снова на сцену вышел супергерой и охотник за привидениями Егор Гобза. Он вернул "призрак Бритты в Атхарту. Но старуха не сдавалась. Она по-прежнему искала способы помочь внучке и так достала своей проблемой Гобзу, что он взялся поговорить с Виратой.
Попутно выяснилось, что Бритта умерла не своей смертью. Оказывается, Катарина, догадываясь о предстоящем переделе наследства, дала свекрови слишком сильную дозу лекарства… При этом прогноз Катарины оставался абсолютно безоблачным.
Это в свою очередь возмутило Януса. Он присоединил свой голос в поддержку Бритты. Вирата сначала наотрез отказал Егору, припомнив ему историю с призраком наркоманки, убитой мужем-бизнесменом. Но потом бог чудес все же уступил просьбам своего любимчика и согласился вмешаться в судьбу бедной сиротки. Он отрядил на Землю ангела, которому ничего не стоило изменить спрятанное в сейфе завещание.
И вот родня покойной собралась у нотариуса. Никто не сомневался, что Бритта не успела изменить завещание. Каково же было негодование Катарины, когда она услышала, что роковое наследство делится поровну между всеми тремя внуками Бритты! Катарина выхватила бумагу из рук нотариуса, страстно желая разоблачить обман. Но обмана не было. Нотариус не мог отрицать очевидного: подписи Бритты Маттсон и его собственная подлинные, а составлен документ за неделю до ее смерти. При этом нотариус отчетливо помнил, что он его не составлял…
Ну как такое можно воспринимать всерьез? Мир не собес, в котором покойники, пользуясь блатом, выбивают льготы для живых! Марк представил себе толпу старушек, вооруженных кипами документов и барабанящих в дверь с табличкой «Бог». «Следующий, – приглашает бог. – Присаживайтесь. Давайте посмотрим, чем мы располагаем. Молитв – две. Маловато, гражданочка…» Марк так ясно увидел бога – с окладистой бородой и «окающим» волжским выговором, что фыркнул, брызгая кофе на халат.
Нет, можно, конечно – опять-таки ради смеха, – связаться с городом Грюнкулле, узнать, живет ли там семейство Маттсон, выяснить обстоятельства смерти старой Бритты, историю с завещанием. Например, если Кирстен Маттсон существует на самом деле, через нее выйти на нотариуса… Что будет означать: он, Марк Зимин, поверил в эту сказку. Как психотерапевт Марк был уверен: здоровый скепсис и чувство юмора – вот что держит нас на плаву. Впрочем, разве скепсис это повод, чтобы не прочесть на ночь еще страничку?
14
В Большой атхартийской энциклопедии меня заинтересовала статья про Хатуссу. Цитирую: «Хатусса – Круг, в котором пребывают души животных и растений. Так же X. является местом обитания особых божественных сущностей, известных нам как Матхаф и Флер. Предположительно в X. находятся и другие божества, например, духи стихий».
Нет, лучше своими словами. Оказывается, что-то вроде души есть и у животных, и даже у растений. Их судьбами ведают божества Матхаф и Флер.
Матхаф не очень-то жалует людей. По их милости его подопечные претерпели много горя. И если он не может защитить их на Земле, то по крайней мере в Хатуссе никому не позволяет их тревожить.
Многие атхартийцы обращаются к Матхафу, покровителю звериного царства, с просьбой отпустить в Атхарту душу того или иного животного. И чаще всего получают отказ. В этом случае кое-кто пытается воссоздать своего любимца сам – так же, как мы создаем машины и прочие предметы обихода. Иногда такие живые игрушки неотличимы от настоящих: двигаются, просят пищи – что-то вроде этаких супертамагочи. Но вдохнуть в них душу мы не в состоянии.
Однако некоторые животные сами не прочь поселиться рядом с людьми в Атхарте. Есть собаки, кошки, лошади, которые мечтают воссоединиться со своими земными хозяевами. Есть любопытные среди диких животных: люди их забавляют. Своим питомцам Матхаф не может отказать и скрепя сердце отпускает их из Хатуссы… В Атхарте животные приобретают свой земной облик.
На озере, где стоит дом сэра Перси, живут белые цапли. Настоящие. Эти прекрасные птицы на Земле стали жертвами своей красоты: их истребляли ради кружевных перьев, которыми модницы украшали шляпки. Но цапли забыли свои обиды и приняли приглашение сэра Перси. И теперь 'большая белая стая – одна из достопримечательностей Хани-Дью. Наряду, конечно, с домом сэра Перси.
Сэр Перси поселился в Хани-Дью еще в семнадцатом веке. И поначалу его дом был типичным средневековым замком: холодным, неприбранным, с огромными гулкими залами и фамильными портретами на стенах. Ведь ничего другого его хозяин не мог себе вообразить.
Однако сэр Перси не собирался навеки оставаться неотесанным феодалом. Он знакомился с новоселами и узнавал от них обо всех новинках. Все четыреста лет он, что называется, держал руку на пульсе прогресса. Со временем ночной горшок сменился финским унитазом, а медное корыто – водопроводом и джакузи. Данью традиции и последним ее оплотом оставался чопорный дворецкий – настоящий дворецкий, служивший еще отцу сэра Перси и даже за Порогом сохранивший верность своему господину. По фантастическому стечению обстоятельств он носил фамилию Бэрримор.
Вот и сегодня Бэрримор прислуживал нам за столом, разливая по бокалам вино. Сомелье из меня никакой, но даже у меня замирало сердце при взгляде на этикетки…
Большую часть своего нынешнего меню сэру Перси не довелось вкусить при жизни. На столе барона Мэллори преобладала простая деревенская пища: жареная оленина, домашнее пиво. Но любознательность сыграла свою роль и тут. В Хани-Дью полно гурманов, способных воссоздать деликатесы из любого уголка земного шара. Все они рады были оказать сэру Перси любезность – к неизменному восторгу его гостей.
