Однако, когда Эммануэль окончательно пришла в себя, к Ариане
вернулась ее прежняя насмешливость. Поддерживая Эммануэль за плечи, она
спросила:
– Ты сможешь передвигать ноги по лестнице?
Смущение овладело Эммануэль, она опустила голову, как
пристыженный ребенок. Ариана взяла ее за подбородок, посмотрела ей в глаза.
Голос Арианы стал хриплым. Так она еще никогда не разговаривала с Эммануэль:
– Скажи мне, другие женщины уже делали это с тобой?
Эммануэль сделала вид, что не слышала вопроса, но Ариану
было трудно провести. Она спросила еще раз:
– Отвечай же! Ты занималась любовью с женщинами?
Эммануэль упорно молчала. Ариана приблизила губы к ее губам
и страстно поцеловала.
– Поедем ко мне, – выдохнула она. – Хорошо?
Но Эммануэль замотала головой.
Ариана все еще держала подругу за подбородок, но больше не
произнесла ни слова. И когда она, наконец, отпустила Эммануэль, ничего в ней не
показывало, что она огорчена отказом.
– Полезли наверх, – только и сказала она.
Уже наверху Эммануэль заметила, что забыла на площадке свой
наряд. «О, и ты оставила свой пуловер! Дать тебе его?» – крикнула она и поняла,
что в первый раз обратилась к Ариане на «ты».
Ариана сделала королевский жест.
– Оставь его там. Он ничего не стоит.
И она двинулась вперед, держа в одной руке ракетку и сумку,
накинув на плечи полотенце, совсем не заботясь о том, что грудь ее обнажена.
Другой рукой она обнимала Эммануэль. Они весело отвечали на приветствия
встречных, и с каждым взмахом руки грудь Арианы обнажалась все более. Эммануэль
испытывала стыд и тревогу. Она поспешила расстаться с Арианой, поклявшись про
себя больше не видеться с нею. Ариана наклонилась и едва тронула губами щеку
подруги.
– До скорого, мой цыпленочек, – проворковала она и прыгнула
за руль своей машины.
И только когда она исчезла, Эммануэль пожалела, что не
попыталась ее задержать. Ей хотелось еще раз увидеть эти груди. И, главное, ей
хотелось осязать их, трогать, ощупывать. Ей хотелось быть совсем голой перед
Арианой, и чтобы та была так же обнажена и лежала бы на ней, вытянувшись во всю
длину своего крепкого тела. Да, пусть они обе будут обнаженными, такими, какими
они никогда не бывали, голее самых голых! Ей захотелось прижать грудь к другой
груди и свою расщелину к другой расщелине. И она хотела, чтобы ее ласкали
женские руки, женские губы, женские ноги. Если бы Ариана сейчас вернулась, с
каким упоением отдалась бы ей Эммануэль!
Жан со своим давним, еще по совместной работе в Африке,
другом Кристофером отправился в город. Эммануэль не хотелось просидеть одной
целый день дома. Она села в машину и поехала. Целый час кружила она по городу,
пока не попала в китайский квартал. И здесь возле какой-то лавчонки она увидела
знакомый силуэт. Она закричала так, как кричат, призывая на помощь:
– Би!!!
Молодая женщина обернулась и радостно всплеснула руками.
– Я вас искала, – сказала Эммануэль и в ту же минуту поняла,
что это правда.
– Да? Значит, вам повезло, если вы нашли меня здесь, –
рассмеялась Би. – Я сюда очень редко хожу.
Эммануэль опечалилась на секунду: «Конечно, она мне не
поверила». Но надо было не терять времени.
– Не хотите ли позавтракать вместе? – в ее голосе слышалась
такая мольба, что Би в первую минуту растерялась, но Эммануэль не дала ей
ответить.
– Я придумала! Поедем сейчас ко мне, у меня много всякой
всячины приготовлено, и вы посмотрите, как я живу!
– А может быть, я покажу вам местные достопримечательности?
– предложила Би. – Здесь совсем рядом есть маленький сиамский ресторанчик. Это
что-то особенное, я вас туда приглашаю.
– Нет, нет, – Эммануэль энергично замотала головой. – В
другой раз. А сейчас я вас нашла и утащу к себе.
– Ну, как вам будет угодно, – и, открыв дверцу, Би села в
машину. Эммануэль была на седьмом небе. Она снова обрела себя. Она была уверена
в своих желаниях и гордилась своей любовью, которой не надо прятаться и
томиться ожиданием. Она чуть не кричала от радости, закладывая виражи на узких
улочках. Она так и лучилась от счастья, и песня звучала в ее сердце.
«Земля, Земля! О, Земля моя, обетованный край! О, милая моя,
прилетевшая на зов! О, Земля моя, прилетевшая на зов! О, милая моя, милая моя!
Мой залив обетованный, который я нашла. О, мой залив, прилетевший на зов! О,
моя земля, моя бухта, мои крылья!» И она вытягивала руки, словно счастливый
пловец, добравшийся, наконец, до берега и целующий эту землю-спасительницу
Наконец! Наконец! О, как сладостно целовать этот берег, и эти груди, и эти
ноги. Все забыто, что было в том, другом мире, все беды, все тревоги, все
горести! О, Земля моя! О, милая моя!
Би искоса поглядывала на нее с восхищением и недоумением.
Убранство комнат очаровало гостью. Она хвалила искусство, с
которым Эммануэль, учившаяся икебане, расставила повсюду цветы, ей нравилась
мебель, разбросанные повсюду украшения из кораллов и морских ракушек.
Позавтракали они быстро и молча. Эммануэль просто-таки
потеряла дар речи. Она молча, с нескрываемым восхищением любовалась Би.
Потом, несмотря на жаркое полуденное солнце, они вышли в
сад. Эммануэль вела свою гостью под руку и слушала ее восторги теперь уже по
поводу цветов и деревьев сада. Эммануэль сорвала розу и протянула ее Би. Та
приложила ее к своей щеке. Эммануэль поцеловала розу.
Когда они вернулись в дом, пот покрывал их лица и шеи.
– Не принять ли нам душ? – спросила Эммануэль.
Би нашла эту мысль превосходной.
Как только они вошли в комнаты, Эммануэль так стремительно
сбросила свои одежды, будто они вспыхнули на ней. Би стала раздеваться лишь
тогда, когда Эммануэль кинула на пол последнюю деталь своего костюма. Но
сначала она сказала:
– Какое у вас красивое тело!
Затем она медленно развязала ленточку воротника. Под блузкой
у нее тоже не было лифчика. Эммануэль ахнула от изумления: у Би была совершенно
мальчишеская грудь.
– Видите, какая я плоская, – сказала молодая американка.
Но смущенной она не казалась. Наоборот, она явно
наслаждалась удивлением Эммануэль. А та не могла оторвать взгляда от розовых
точек, таких маленьких, бледных, казавшихся совсем незрелыми. Би
забеспокоилась:
– Вам это кажется уродливым?
