«Тем не менее, – сказала она себе чуть ли не с яростью, – я
хорошо сделала работу.» Почти профессиональная гордость побуждала ее так
обойтись с мальчиком, чтобы он не мог забыть об этой ночи. Зря, что ли, ее муж
считает, что ни одна женщина в мире не может сравниться с нею в умении работать
губами и языком!
Мало-помалу она стала заводиться сама. Она уже не помнила,
кому принадлежит этот плод. Она начала пожирать его с такой силой и жаром, что
он почти разрывал ей горло. Она чувствовала, как растет напряжение внизу
живота, как там набухает и твердеют все части ее гениталий. Наконец, она
закрыла глаза и позволила своим ощущениям безраздельно овладеть ею. В момент,
когда ее ласки достигли цели, горячая струя доставила ей наслаждение не меньше,
чем это бывало с Жаном. Вкус был другой, но он ей понравился. Плевать, что на
нее смотрят несколько пар глаз, – она доставляет радость прежде всего себе! Еще
до того, как опустошенный сосуд покинул ее рот, она коснулась кончиком пальца
своего венчика между ног и, обессиленная оргазмом, почти упала в объятия Марио.
Он в первый раз наградил ее поцелуем в губы.
– Разве я не обещал вам, что вы будете отдавать себя по
частям, – спросил он, когда, освободившись, они присели возле кирпичной стены,
– Вы довольны?
Она была довольна. Но смущение все же не покинуло ее до
конца, и потому она промолчала. Он мечтательно произнес:
– Это очень важно для женщины – пить как можно больше этот
напиток и из разных источников.
Страсть послышалась в его голосе:
– Вы должны это делать, потому что вы очень красивы.
– А нельзя быть красивой, оставаясь порядочной женщиной? –
вздохнула она.
– Можно, конечно, но себе в ущерб. Разве простительно не
использовать всю силу своей красоты, чтобы получить то, что многие женщины
напрасно стремятся получить всю свою жизнь?
– Вы считаете, все женщины на свете помешаны на сластолюбии?
– А что есть на свете прекраснее этого? Есть ли на свете
более высокое благо?
Юбку никто не похитил. Надев ее, Эммануэль пожалела даже о
своем недавнем комфорте. Они возвращались по незнакомой дороге. Эммануэль
спрашивала себя, сколько же еще плестись обратно. Но только она собралась
пожаловаться на усталость, как, пройдя сквозь кустарник, они оказались на
вполне городской, настоящей улице.
– Сейчас мы возьмем сам-ло, если найдем хоть одного, –
сказал Марио. Этим довольно редким видом транспорта Эммануэль еще ни разу не
пользовалась; хорошо, что ей предстоит узнать еще что-то новое. Наверное,
приятно катиться в экипаже велорикши, не рискуя сломать себе шею в бешено
мчащемся такси. Через несколько десятков шагов они увидели свободную повозку.
Ее хозяин («Они называют себя сам-ло, что значит три улицы», – пояснил Марио)
сидел рядом, погруженный в размышления. Завидев их, он сделал приглашающий
жест, похлопав рукой по узкой, покрытой красным молескином скамейке.
Марио поговорил немного с рикшей, очевидно, договариваясь о
цене, затем дал знак Эммануэль садиться и сам сел рядом. Хотя оба пассажира
были стройны, им пришлось тесно прижаться друг к другу на узкой скамейке. Марио
обхватил рукой талию свой спутницы, и та, счастливая приникла к нему. И, раз
это ему нравится, она постаралась повыше задрать юбку, чтобы Марио мог вволю
любоваться ее ногами. Повозка двинулась. Внезапно в голове Эммануэль родилась
идея, показавшаяся ей безумной, фантастической, очаровательной. Никогда еще не
делала она этого, да еще посреди улицы. Но она сделает это! Она собрала всю
свою смелость.
И вот она поворачивается к Марио и твердой уверенной рукой
расстегивает пуговицу на его брюках, потом, осмелев, она нащупывает пальцами
усталое дремлющее тело и глубоко вздыхает.
– Молодец, молодец, – слышит она голос Марио. – Я горжусь
вами.
– В самом деле?
– Да, ваш поступок дает право гражданства в королевстве
эротизма. Ведь обычай требует, чтобы инициатива была у мужчины, а женщина лишь
уступала бы ему. Если женщина выступает тогда, когда мужчина меньше всего ждет
этого, она совершает в высшей степени эротический поступок. Браво!
Рука Эммануэль тотчас же ощутила, что одобрение Марио не
только морального порядка.
– Вспоминайте эту формулу и в других обстоятельствах, и
тогда вы далеко пойдете.
– Как это? – машинально спросила Эммануэль, занятая нежными ласками,
впервые испытываемыми ею на своем патроне. А Марио умудрился между тем
прочитать ей целую лекцию.
– Представьте себе, что вы любовница какого-то человека и
смело сбрасываете перед ним свои одежды.
Что в этом неожиданного? И что в этом эротического? Но вот
ваш посол просит вас сопровождать приезжего дипломата в прогулке по городу,
показать ему Храм Спящего Будды и так далее. И вы, чтобы восстановить силы
после утомительного обхода достопримечательностей, приглашаете этого дипломата
на чашку чая. И там, у себя, в вашем маленьком салоне, сидя на великолепной
софе, вы, тряхнув своей очаровательной головкой, спокойно расстегиваете корсаж.
Будьте уверены, что ваш поступок произведет на гостя неизгладимое впечатление.
На своем смертном одре он будет призывать ваш образ. После такого дебюта перед
вами естественно и непринужденно откроется масса возможностей.
– Продолжайте, продолжайте, пожалуйста, – прервал Марио
плавное течение своего доклада, так как заинтересованная Эммануэль
приостановила на какое-то время свое в высшей степени эротическое действие.
– Временами вы можете ограничиваться лишь тем, что стоя
перед ним с голой грудью и наливая ему весьма церемонно чай, поинтересуетесь,
сколько кусков сахара он предпочитает класть в чашку, два или три. Много шансов
за то, что он не сможет даже понять, о чем идет речь. Или же, совершенно
обезумев, попросит восемь или пятнадцать кусков. Не показывайте удивления,
остановитесь на двух кусочках сахара и двигайтесь дальше. Попробуйте
действовать с ним так, как вы сейчас действуете со мной, и спросите, что ему
больше нравится: развлечься ли до чая или после и каким образом. Спросите, что
он предпочитает: воспользоваться ли вашими руками, или ртом, или естественным
отверстием внизу. И – климат создан. Шедевр, как вы любите говорить, уже
рождается. Вероятнее всего, гость кинется на вас, как фавн на лесную нимфу. В
другой раз для разнообразия вы появитесь совершенно нагишом, не переставая ни
на минуту оставаться вполне светской дамой. Когда, вытянув свои прелестные ноги,
вы непринужденно опуститесь на подушки и будете любезно улыбаться вашему гостю,
расскажите ему вдобавок, как вас вчера изнасиловали два великана-негра и какое
удовольствие вы получили при этом. Опишите ему подробно мужские стати ваших
злодеев и все, что они про делывали с вашим телом. Если же он останется
хладнокровным и не шевельнется – покажите ему, как вы умеете развлекать себя в
одиночку. А то есть еще один вариант – вы можете спросить его с вежливой
улыбкой:
