– Как ты, например!
– Да, вроде меня. Ну так вот, опускаю все эти технические
подробности и стараюсь запомнить только самое главное. Отпускаю ассистента и
начинаю действовать по инструкции. Ложусь на спину, ногами к металлической
стене, конечно, раскинув их пошире. В тот же миг я замечаю, что потолок, казавшийся
мне совершенно голым, начинает оживать! Появляются силуэты самой разной формы и
раскраски, и передо мной разворачиваются самые разные эпатирующие сцены. Чего
там только нет! Бородатый старик с маленькой девочкой; еле созревшие мальчики
друг с другом; пятеро дикарей забавляются с прекрасной пленницей, все
одновременно, используя все возможные части ее тела, не пренебрегая никаким
отверстием; дриады спариваются с кентаврами и лебедями; современные юные твари,
дико сосущие друг друга или отдающиеся ослам и собакам. Эти соблазнительные
картины сами по себе способны оживить мертвеца, но тут еще подошвами ног я
нащупываю под покровом две большие педали. Чуть-чуть нажимаю на них, и из стены
начинают одновременно выдвигаться (в зависимости от того, как хорошо я
запомнила инструкцию) металлические щупальца, напоминающие душевые шланги. Они
появляются очень медленно, плавно, и вдруг на конце одного из них я вижу
великолепный мужской орган! И тут же убеждаюсь, что и другие снабжены не хуже.
Все они на вид мягкие, как кожа ребенка, нежные, как звук гобоя, и все они
готовы превратиться в нечто еще более богатое и причудливое. Вот и вообрази
себе, что при этом должна испытывать женщина. Но она должна сделать выбор… И
вот тут-то гений изобретателя этой кабины становится очевиден. Какой бы
неопытной ты ни была, как бы ни был слаб импульс, посланный тобой через педали,
к тебе направится тот, о котором ты подумаешь. Вот они пускаются в медленный,
волшебный танец, извиваясь, переплетаясь друг с другом, приближаясь к тебе, но
не прикасаясь. И когда ты в отчаянии, разгоряченная, уже готова приступить к
мастурбации, в тот же миг одна из этих очаровательных рептилий приникает к тебе
и не промахивается! Точно попадает куда надо! Ощущение абсолютно потрясающее, и
ты не можешь удержаться от крика: «О да! Как раз сюда! Задайте мне!». Ты
ошеломлена, потрясена, а почему бы и нет: такова мощь искусства и науки. Там,
где ты ждала встречи с презренным металлом мягкое и нежное дыхание любовника.
Ты ждала глубокого пронизывания, всяческих увечий, но ласки и проникновение так
сладки, что ты чуть ли не плачешь от счастья. И это делается все крепче, это
вырастает и поворачивается, и вдруг становится страшно: ты же не знаешь, когда
это прекратится, и тебя будут накачивать, пока ты не умрешь от наслаждения. Но
чудесным образом это творение знает лучше тебя, твои возможности и исследует
тебя, как никто до этого. Твое тело теперь лежит широко раскрытое, как на уроке
анатомии. И очень скоро ты перестаешь о чем-нибудь думать, ты смеешься, плачешь,
содрогаешься, изнемогаешь, умираешь, живешь незнакомой жизнью, улетаешь в
другой мир. Ты думаешь, что это все, но гениальные педали снова расшевеливают
гнездо нежных змей. Другая голова заменяет ту, что так сладко истерзала тебя
только что.
Новые ощущения. На этот раз это напоминает могучий и
регулярный поршень, который продолжает действовать все решительней с каждым
движением, и ты вопишь от наслаждения. Пока ты лежишь, задыхаясь, положение
меняется, и снова новая частота движений и их сила. Теперь ты лежишь,
растянутая гигантскими аппаратами, и длинные, тонкие, гибкие прутья трепещут
внутри тебя…
– И так без конца?
– Нет. Могучие, как роботы, они все же остаются мужчинами.
Они кончают тогда, когда все эти искусственные символы мужской силы достигают
своего максимума и закачивают в тебя свои соки, если им удалось проникнуть в
тебя, или извергаются на твои груди, на твой живот, лицо. Или же они порхают в
воздухе над тобой. Их сперма удивительно жирна и пахнет мускусом. Если хочешь,
ты можешь вволю наглотаться ею и утолить жажду. Один за другим громадные
стержни проникают в твой рот, они более сочны на вкус, чем человеческая плоть,
и извергают длинными струями свой сок. Потом, по сигналу машины, появляются
ассистенты и переносят тебя из кабины в другую комнату, где ожидающие клиенты,
– а они уплатили целое состояние за эту привилегию, – приступают к тебе, прежде
чем ты успеешь ощутить их присутствие. Так вот ловкие хозяева этого заведения
извлекают многостороннюю выгоду: получают круглую сумму с тебя за пользование
автоматами и с других – за пользование твоим телом, причем о второй продаже ты
можешь даже и не знать.
Из своей сокровищницы Ариана извлекает два длинных
каучуковых фаллоса, абсолютно одинаковых, с огромными головками. Она соединяет
их основания, создавая двойной «дидлос», перевязанный посередине кожаным
поясом. Изо всех сил она сгибает этот агрегат, как стальную пружину. Две
головки соединяются, а потом отскакивают друг от друга, возвращая сооружению
первоначальную форму.
И этот «иттифаллос» Ариана погружает как можно глубже в лоно
Эммануэль. Затем, раздвинув ноги подруги, приближает к ней холм Венеры.
Насаживает себя на другой стержень и опускается все ниже и ниже. Ложится на
Эммануэль, как сделал бы это мужчина-любовник, и ласково и осторожно начинает
раскачиваться. При каждом толчке она чувствует отдачу упругого копья и начинает
постанывать, склоняется еще ниже и страстно целует Эммануэль, кусая ее губы.
Она шепчет нежные слова, соски ее трутся о соски Эммануэль. Крепкие ягодицы
Арианы прыгают вверх и вниз во все убыстряющемся темпе, и ощущения ее так
похожи на мужские, что ей кажется, что у нее происходит эякуляция. С той лишь
разницей, что она не обессиливает Ариану, а только придает ей силы. И она
продолжает работать над своей подругой, а та бьется в оргазме, плачет слезами
наслаждения и чуть ли не до крови царапает скульптурную спину своей любовницы.
И так они продолжают, забыв обо всем на свете, до наступления ночи. Жильбер
выходит из своей комнаты, смотрит на них и на цыпочках возвращается обратно.
– Жильбер, скажи мне, у Арианы было много любовников?
– Много.
– А как это началось?
– Еще до знакомства со мной ей просто нравилось хорошо
проводить время. А я научил ее любить хорошо проводить время с другими.
– Выходит, она обязана тебе своим уменьем?
– Ну, не только мне, у нее было много и других учителей.
Вообще-то самоучкой многому не научишься.
– Да, но сколько девушек, и умных девушек, так и остались
без учителей до самой смерти!
– Да. Ты же не перестала быть девственницей даже после
седьмого любовника.
– Ариана, расскажи мне, как ты потеряла свою невинность.
– Когда нас помолвили, я была безумно влюблена в Жильбера и
нравилась всем его друзьям. Однако их достоинство не позволяло им показывать
это. Жильбер часто поручал меня их попечению, причем делал это так, что мне
иногда становилось не по себе. Он мог, например, после какой-нибудь вечеринки
спокойно пожелать мне доброй ночи и попросить кого-то из приятелей проводить
меня домой. Сначала я злилась: может быть, я ему надоела? Он сыт мной по горло?
Я мешаю ему в чем-то? Но потом я поняла, что он все это делает не потому, что
хочет сохранить какую-то дистанцию между нами, а для того, чтобы предоставить
меня другим, а после пофантазировать о том, чем мы там с ними занимались. Ведь
еще раньше, когда мы бывали с его друзьями, он просто наслаждался, видя, как у
них, стоит им посмотреть на меня, чуть ли не рвутся молнии на брюках. Именно
поэтому он так часто и приглашал друзей. А уж совсем было для него наслаждением,
если бы он мог сидеть и любоваться, как я отдаюсь этим людям.
