Даже древние книги не сохранили воспоминаний о раздорах и войнах — многие века Риррел населял один-единственный народ, просвещенный и процветающий. Вся земля давно превратилась в единый город, и даже через океаны были переброшены сверкающие мосты. Люди Риррел владели способностью посылать свои мысли и перемещать тела на любые расстояния, но неспешные путешествия по этим мостам в колесницах, запряженных быстроногими конями, доставляли им также огромное удовольствие.
Учебники начинали историю Риррел с изобретения магической формулы, позволяющей выращивать из одних предметов другие. Стоило произнести слова заклинания, и мертвая материя становилась послушной: голая земля прорастала стенами домов из легкого полированного камня, облако становилось белоснежной крышей, вода — стеклом, опавшая листва — шелком. Природа, посреди которой вырос город, полный хрустальных дворцов, охотно делилась своей плотью, а ее младшие дети — птицы и звери — свободно гуляли среди людей и пользовались их домами и пищей.
За все эти блага люди благодарили звезды. Во тьме веков причина поклонения звездам была утрачена, но холодные, неизменные, далекие огни, зажженные на ночном небе, стали для людей символом всего высокого, великого и святого. К звездам люди обращали свои молитвы, их именем клялись, в их честь строили великолепные храмы, оснащенные устройствами, помогающими улавливать звездный свет во время проведения праздничных обрядов.
Главным праздником Риррел был День Звезд. Он наступал раз в четыре года, и тогда никто на земле не спал до полуночи, ожидая, что звезды спустятся с небес. И звезды спускались. Ровно в полночь начинали вершиться чудеса: каждый чувствовал, как внутри него зажигается свет, и душа становилась прозрачной. Всевидящие небесные покровители Риррел делали людям небывалые подарки, нужно было их только заслужить. Так, в этот удивительный день некрасивая девушка могла получить новое, прекрасное лицо, неизлечимый больной — подняться с постели, ученый наконец находил ответ на свои вопросы, женщина чувствовала, что в ней зарождается новая жизнь. Печальный, но долгожданный подарок получали порой старики: звезды освобождали их души из земного плена. Судьба каждого человека в этот день менялась резко или неуловимо.
— Нас с детства учили, — рассказывала раскрасневшаяся Арзель, — что все наши самые сокровенные желания известны звездам, но только они могут решать, что в этот год нам нужнее всего. Поэтому мы ни о чем не просили, а просто старались совершать как можно больше добра, а потом надеялись и ждали чуда. Знаете, какой самый первый подарок я помню? Я была совсем маленькая и очень боялась темноты, всегда плакала, когда мама или няня оставляли меня засыпать одну. И вот наступил День Звезд, пришла полночь, я сидела у мамы на коленях. Вдруг мне показалось, что я сама превратилась в маленькую, но яркую звездочку, и тихий голос шепнул мне: «Тебе больше не будет страшно…» А несколько лет спустя в этот день я перестала наконец ревновать одну свою подружку к другим девочкам, с которыми ей было интереснее играть, чем с королевской дочкой. И тогда я задумалась, каким бы мог быть звездный подарок, если бы я не стала тратить время на глупую детскую злость?
Я иногда жалела отца. Ему, королю Кольфиару, звезды всегда дарили одно и то же: подтверждали его право на престол. Я думала, что он лишен радости предвкушения. Но отец пытался мне объяснить, что чувствует в этот миг небывалое счастье и каждый раз, как и все, с нетерпением ждет Дня Звезд. Когда-нибудь, в один из таких дней Гело должен был получить в подарок Великий Престол Риррел… А потом…
Арзель всхлипнула. Гело легко коснулся руки сестры и продолжил рассказ:
— В последние годы отец перестал считать меня ребенком и часто разговаривал о судьбе Риррел, а однажды взял с собой в кругосветное путешествие, которое он совершал почти каждый месяц. Я помню, что он был печален, даже мрачен. Странное дело, ведь люди, населяющие наш прекрасный город, были счастливы. Мы видели девушек в красивых платьях, они смеялись и танцевали, обнимая своих любимых. Мы видели опрятно одетых детей; одни заворожено внимали слову седого учителя, другие кормили зверей, третьи гоняли разноцветные мячи по чисто подметенным улицам. Мы видели, как старики тихонько прогуливались под руку по тенистым паркам. Люди благоустраивали свои дома, растили еду и одежду; в храмах звучали песнопения, посвященные звездам. Но все чаще хмурил брови король Кольфиар, все молчаливее становился он, все строже отвечал на приветствия своих подданных. Когда мы вернулись в наш дворец, отец произнес странную фразу: «Дома полны, а души пусты», но я не очень-то задумался над его словами.
Однажды накануне Дня Звезд мы с Арзель остались во дворце одни, с нами были только слуги, — отец с матерью навещали маминых родителей. Близилась полночь, мы, крепко держась за руки, стояли у окна…
— И ничего! — тихонько, совсем по-детски произнесла Арзель, вытирая глаза.
— Звезды не пришли к нам в ту ночь. И никогда не приходили потом. В ту ночь пришел туман, а когда настало утро… Мы пытались позвать родителей, докричаться до друзей, но никто не отозвался. Мы пробовали отправиться куда-нибудь — увы! Способность к перемещению была утрачена. Правда, у нас на конюшне тогда еще были лошади, но мы побоялись покидать дворец. И правильно сделали: мы бы блуждали в образе чудовищ по опустевшей земле, утратив память, пока какой-нибудь храбрый, как ты, охотник, не убил бы нас. Мир изменился. Боюсь, что за ту ночь мы пережили несколько тысячелетий.
— Но вы живете! Едите, носите красивую одежду. Как все это возможно, если прошло столько времени? — задал вопрос неугомонный Готто.
Гело пожал плечами.
— Откуда мы знаем? Дворцу как-то удается хранить остатки прежнего. Ведь наши дома выращены из самой земли, они почти живые. Да и нам все еще удаются кое-какие старые чудеса.
— Но как такое могло произойти с целым миром? — взволнованно спросила я, и все повернулись в мою сторону: ведь до сих пор я не сказала ни слова. — Как случилось, что вместо одного прекрасного города и народа, преуспевшего в науке и магии, землю теперь населяет множество разных народов, разрозненных, как кочки на болоте, и таких же невежественных? Как вышло, что память о прежнем процветании не сохранилась даже в старинных книгах? Прости, Готто, — сказала я, увидев, что художник готов вмешаться, — я знаю из твоих рассказов и из книг, что кое-где люди продолжают заниматься наукой, искусством и изящными ремеслами. Но ведь это жалкие крупицы по сравнению с тем, о чем нам рассказали Арзель и Гело!
— Все это так, — ответил мне Гело. — Найдя в обозе несчастных путешественников несколько книг, мы пытались нарисовать себе картину нового мира. Но и те, кто писал эти книги, не ведает, как велик мир и кто в нем живет. Связь между людьми потеряна — звезды лишили их способности общаться на расстоянии и путешествовать по воле мысли. Вы живете, не зная, чем дышат ваши ближайшие соседи.
— И все-таки, чем люди Риррел так провинились? — спросил Рейдан, отодвигая пустую тарелку. — И почему мы теперь расплачиваемся за их грехи?
— Наверное, мы что-то утратили в своем благополучии, — задумчиво произнес Гело. — А впрочем, звездам видней: они ведь читали в наших душах…
