Там я ее и увидел.
Алексия стояла на снегу, похожая на черную изящную птицу. Она смотрела на меня с белого покрывала и чуть печально улыбалась. Я понял, что Алексия меня простила.
Я набросил пальто прямо на пижаму, сунул ноги в первые попавшиеся ботинки и кубарем скатился по лестнице. Выскочив на улицу, я в очередной раз чуть не застонал от отчаяния. Алексии нигде не было. В тот миг я желал только одного — умереть. Вдруг какая-то неведомая сила налетела на меня со спины и повалила на свежевыпавший снег.
Я упал на спину. Девушка легко и мягко приземлилась на меня. Я обнял ее изо всех сил. Мои губы были готовы впиться в нее поцелуем.
Прежде чем позволить мне это, она прикрыла мой рот ладонью и прошептала на ухо:
— Я должна тебе кое-что сказать. Слушай внимательно! Я здесь ненадолго, так что особых иллюзий можешь не строить и на многое не рассчитывать. Понял?
— Что ты хочешь этим сказать? — испуганно спросил я, рассматривая снежинки, искрившиеся в ее волосах.
— В один прекрасный день я исчезну, и никто ничего обо мне больше не узнает и не услышит. Я хочу, чтобы ты был к этому готов.
— Я пойду с тобой куда угодно! Я хочу быть с тобой всегда!
— Нет, Крис, я собираюсь совершить страшное преступление, и на этот раз у меня хватит ума не тащить с собой никого, тем более самых близких людей.
Я хотел что-то возразить, но губы Алексии прикоснулись к моим, и этот поцелуй заставил меня замолчать.
Целуясь и обнимаясь, мы покатились по снегу, и Алексия продолжала шептать мне на ухо:
— Все это будет, но потом, а пока — пусть умрет наше завтра.
Когда ты рядом со мной, когда твое пение звучит в этой выжженной пустыне, сама пустыня становится похожа на райские кущи.
— Омар Хайям —
