Дальше мы ехали в молчании, и только наши взгляды, казалось, были соединены таинственным течением любовного эфира.
Когда мы добрались до моей квартирки, Диана поставила чемодан в прихожей, а я на руках отнес ее к широкой кровати, которую впервые за три месяца застелил чистыми простынями. Комната была озарена огоньками свечей, которые так нравились Диане, тихо наигрывала музыка Ника Дрейка. Вот уже несколько недель я без передышки слушал этого первопроходца альтернативно го фолка, и его песня «Way to Blue» превратилась для меня в нечто вроде гимна собственному одиночеству.
Вот почему, когда мы уже сняли друг с друга половину одежды и Диана спросила, можно ли выключить эту фигню, у меня возникли дурные предчувствия.
«Тебе что, не нравится Ник Дрейк?» — спросил я, раздраженно отыскивая пульт управления магнитолой.
Диана, распростершаяся на постели в одном только лифчике, устремила взгляд в потолок и ответила: «Он вгоняет в депрессию. Такая музыка вытаскивает из меня самое плохое».
Потом мы занялись любовью, но в глубине души я уже знал, что тонкая ниточка, которая нас связывала, только что оборвалась.
«Быть может, между нами не так много общего, как нам казалось», — думал я, сжимая Диану в объятии на самом пике наслаждения.
Проснувшись на следующее утро под звуки сальсы, я убедился в своих опасениях. Мне всегда была ненавистна музыка, основанная на ритме и на повторении слов. Я любил печальные мелодии, невеселых типов, которые рассказывают о своем флирте с самоубийством, или же апатичных девчонок, что ищут ответов в небе, широко распахнув глаза.
Я никогда не воспринимал жизнь как площадку для танцев.
Если бы я тогда поделился с кем-нибудь своими размышлениями, меня сочли бы фантазером или параноиком, но в самой глубине души я знал, что мы уже подбирали музыку к первой главе нашего расставания.
От всех этих мыслей меня отвлек неожиданный маневр водителя. Димитрий резко выкрутил руль, съехал с шоссе и затормозил в чистом поле. Запах паленой резины странным образом перемешался с ароматом свежей травы.
Первой моей мыслью было, что я угодил в ловушку. Я ждал, что шофер вот-вот выхватит пистолет и заберет все мои деньги и банковские карточки. Однако оказалось, что все может обернуться еще хуже.
— Нас преследуют, — помрачневшим голосом сообщил Димитрий. — И уже довольно давно.
Я обернулся назад и увидел в тумане свет удаляющихся фар; постепенно они скрылись из нашего поля зрения.
30
Задача про свет и зеркало
Не следует думать, что новые идеи побеждают путем острых дискуссий, в которых создатели нового переубеждают своих оппонентов. Старые идеи уступают новым таким образом, что носители старого умирают, а новое поколение воспитывается в новых идеях, воспринимая их как нечто само собой разумеющееся.
Макс Планк
[32]
— Где вас высадить?
Такси уже ехало по жилым районам Нови-Сада, чистенького и упорядоченного, как австрийские города. Было чуть позже четырех утра, но на остановках появились первые рабочие, дожидавшиеся автобуса, который, как обычно, отвезет их на завод.
Тревога не покидала меня с тех пор, как я узнал о слежке.
Поэтому я несколько секунд размышлял и только потом ответил:
— Отвезите меня в недорогую гостиницу. Не хочу будить свою девочку в столь ранний час.
Шофер кивнул и предложил:
— Гостиница «Дýга». Мне о ней рассказывали.
Димитрий не уточнил, что именно ему говорили, однако я принял его предложение. Любое место подойдет. Мне нужно вздремнуть на несколько часов, а потом отправляться на прогулку в надежде на встречу с Сарой. Если только она уже не уехала из Сербии.
Пока мы спокойно катили по улице Кирилла и Мефодия, на которой располагалась гостиница, у меня внезапно возникло странное подозрение: а вдруг сама француженка и отравила сотрудников журнала «Мистерие»? Она покинула прием в самый удачный момент, когда все угощались коктейлем, и исчезла бесследно. С другой стороны, Сара Брюне вполне могла принимать участие и в убийстве Йосимуры.
Стоя пред дверью «Дуги», я убеждал себя в том, что в этой истории концов пока не найдешь и связную гипотезу не выстроишь — особенно в половине пятого утра. Как бы то ни было, если именно француженка устранила Йенсена и его людей, то лучше бы она исчезла из моей жизни навсегда.
В таком вот растерянном состоянии я вошел в холл, облицованный белым кафелем, как ванная комната.
Сонный портье с громадным зобом сказал, что у них найдется номер за цену, соответствующую сорока пяти евро. Я согласился на его условия, как положено, зарегистрировался и в пять утра оказался в помещении, более всего походившем на комнату в студенческом общежитии: две узкие койки, разделенные столиком, по обеим сторонам — табуретки. Несомненно, в этой комнатенке было разыграно немало карточных баталий.
Я закрылся на ключ и растянулся на койке, слишком уставший, чтобы заснуть. Я был настолько измотан, что не заметил, как свет электрической лампочки начал гаснуть как раз в тот момент, когда я принялся за рукопись японца — мне надлежало заполнить какой-то пробел в разделе о первой статье Эйнштейна:
«Великая новизна этой статьи состояла в предположении, что если свет поступает порциями, значит, он подразделяется на части — кванты. Так их называл Эйнштейн, хотя впоследствии эти частицы получат название фотонов. На основе этой масштабной теории вскоре были созданы телевизор и фотоэлемент. Он ведь и является устройством, позволяющим преобразовывать световую энергию — фотоны — в электрическую — электроны. На этом же принципе работают и солнечные батареи».
Когда я добрался до слов «солнечные батареи», лампочка на моем столе потухла окончательно, оставив меня в кромешной тьме. Мое бессонное возбуждение сохранило сноску внизу страницы, в которой меня просили разгадать задачу про свет и зеркало.
То был классический пример из научно-популярных книжек об Эйнштейне. Вопрос заключался в следующем: что будет, если, путешествуя со скоростью света, мы попытаемся заглянуть в зеркало? Учитывая, что скорость света превзойти невозможно, отразит ли зеркало наше изображение?
В целом известные мне авторы сходились в том, что задача не верна уже в своих условиях, ведь никакой предмет, обладающий массой, не может передвигаться со скоростью света. Следовательно, ответ таков: в ситуации, когда астронавт уже почти приблизился к световому барьеру, фотоны все-таки получат возможность достичь зеркала на скорости триста километров в секунду и вернут путешественнику его изображение.
Не помню, когда именно я погрузился в сон. Судя по свету на стенах моего номера, солнце, должно быть, приближалось к зениту.
