Судя по карте, чтобы подобраться еще ближе к эпицентру ядерного взрыва, нам следовало ехать по дороге, ведущей в сторону деревушек Руидосо и Мескалеро.
Все-таки у нас не было никакой уверенности в том, что мы выйдем на след Милевы.
Мы обсудили подробности за ужином в стиле текс-мекс в ресторанчике дяди Мойсеса. Немногочисленные посетители глядели на нас во все глаза.
В десять часов вечера мы улеглись на кровать, чтобы почитать под звук кондиционера, рычащего, словно лев. Мы походили на семейную пару с многолетним стажем. Сара читала «Вавилонскую башню», роман Иларио Родригеса о старой библиотеке, я все так же барахтался среди разрозненных листков, которые то доставал, то засовывал обратно в чемодан.
Самая неудачная часть трудов Эйнштейна заключалась в его попытках создать единую теорию, объясняющую природу всех сил, работающих во Вселенной, вывести формулу, отвечающую на вопрос о том, что же их объединяет.
Согласно официальным научным источникам, Эйнштейн умер, так и не найдя окончательного ответа на этот вопрос.
Прежде чем покончить с моими ночными штудиями, я прочел заключение Йосимуры о последних шагах гения:
«Последние годы своей жизни он посвятил ответам на сотни писем, которые приходили ежедневно и содержали самые разные вопросы. Даже тогда он был сильно удивлен тем, что превратился в столь знаменитого персонажа.
Помимо этой эпистолярной повинности в последние десятилетия Эйнштейн занимался проблемой, которая не имеет решения и по сей день: так называемым объединением полей. Он полагал, что четыре фундаментальные природные силы — притяжение, электромагнетизм, сильное и слабое ядерное взаимодействие — суть различные проявления одной силы. Три последние уже подпадали под описание общей теории, проблема заключалась в гравитации, которую никак не удавалось объединить с тремя прочими».
На этом месте я прервался, заметив, что Сара уже спит, засунув голову под подушку, чтобы спрятаться от света ночника.
Я выключил лампу и несколько минут просидел на кровати, размышляя об абсурдности своего существования. Лунный свет сочился сквозь запыленное стекло. В этой комнате, заполненной канистрами с бензином, обмусоленными порножурналами и отчаянием, я вдруг почувствовал себя совершенно потерянным. Я находился вдалеке от всего, в том числе и от самого себя. Единственный человек, рядом с которым я хотел бы оставаться, вернется в свой мир, как только поймет, что наши поиски столь же безнадежны, как и теория объединения полей.
Я глубоко вдохнул жасминовый аромат моей спящей красавицы и попытался забыться.
Глаза мои совсем уже закрывались, когда меня вернул к действительности шум за окном. Будь он чуть потише, я подумал бы, что это просто шмель или стрекоза бьется о стекло. Однако звук был более резкий и отчетливый, как будто кто-то бросал в стекло твердый предмет.
В следующее мгновение я уже спрыгнул с кровати и поспешил распахнуть окно. Безоблачное небо и яркая луна позволили мне рассмотреть человека, находящегося внизу. Это был Мойсес.
Я в ярости высунулся наружу, позабыл даже о спящей Саре и заорал:
— Какого черта тебе здесь нужно?
— Я давно уже вас зову, но кондиционер работает на полную катушку, и вы меня не слышите. А ключи от склада остались дома. Вот я и начал швырять монетки.
Сара встала рядом со мной и спросила:
— Что случилось, Мойсес?
— Это только предположение, — улыбнулся мексиканец. — Но кажется, я угадал. Все пронеслось перед моими глазами, когда я готовил ужин. Пару лет назад я случайно забрел в палаточный лагерь в долине Огней и там встретил ее. Она пригласила меня на чашку супа. Несомненно, это именно каменная женщина.
— Каменная женщина? — переспросил я. — Не понимаю, о чем ты.
— Та иностранка, которую вы ищете. Ее еще зовут…
— Милева, — выдохнула Сара.
— Ну да, и вдруг я понял, что это каменная женщина, потому что она рассказывала мне о таких штуках. Ее сильно тревожила бомба.
— Почему ты называешь ее каменной женщиной? — спросил я, заразившись возбуждением француженки.
— Так ее здесь все называют, хотя мало кто видел, — ответил Мойсес. — Эта белая женщина проводит много времени в долине Огней. Там есть пещера. Люди поговаривают, что сеньора может несколько дней провести у входа в нее. Дождь ли, жара ли — так и сидит, точно каменная. Хотите с ней познакомиться?
— Естественно! — воскликнула Сара. — Когда ты отвезешь нас к пещере?
— Да прямо сейчас. Не хочу, чтобы местные узнали, что я вас туда водил.
63
Каменная женщина
Когда ученик готов, появляется учитель.
Пословица дзен
Мойсес предпочел возглавить экспедицию на своем мотоцикле, а мы следовали за ним на нашем автомобиле. Мы направлялись в ту часть долины Огней, которую местные жители прозвали Мальпаис
[58]
за нестерпимую жару.
Мы проехали четыре мили по безлюдной трассе NM-380, а затем свернули на второстепенную дорогу, доходившую только до зоны палаточного лагеря. Наш гид спрыгнул с мотоцикла и показал, где оставить машину.
Небо было такое чистое, звезды светили столь ярко, что сама земля отливала голубоватым сиянием.
Мойсес вывел нас на лагерную возвышенность, с которой открывался вид на гигантские потоки застывшей лавы. Реки сожженного камня образовывали холмы и овраги, составляющие этот безумный ландшафт. Кое-где боролись за существование кусты, силясь пробиться сквозь скалы, выплюнутые вулканом полторы тысячи лет назад — словно в доказательство упорства живой природы.
— Трудно вообразить, что здесь окажется кто-то живой, — пораженно заметил я.
— Только каменная женщина и может, — ответил мексиканец. — Вот почему мы ее так прозвали.
Я оглядел зону лагеря, где не было ни единой палатки. Это место выглядело слишком одиноким и мрачным, чтобы кто-нибудь решился тут заночевать.
— Пойдемте поглядим. Вдруг мы ее встретим, — предложил Мойсес и указал нам на узкую тропинку посреди огромного лавового моря.
Мы с Сарой надели спортивную обувь, но острые камни впивались нам в подошвы, затрудняя продвижение по тропе.
Больше получаса шагали мы по этому пейзажу, достойному пера Данте, под светом громадной луны, свисавшей прямо над нашими головами.
Если Каррисосо показался мне задницей нашего мира, то Мальпаис был самым одиноким местом на свете. Пока мы взбирались по каменистому гребню, я порадовался, что стояла глухая ночь. Под палящим солнцем эти лавовые поля, должно быть, кипели как в преисподней.
— Мы почти на месте, — возвестил Мойсес, указывая нам на пещеру, видневшуюся на противоположном склоне. — Ждите меня здесь. Если нас будет слишком много, то мы можем спугнуть каменную женщину.
