Судья (вскакивает): Нокс! Уймись, говорю тебе!
Лорд Нокс Маккензи (потирая кулак, удовлетворенно): Вот теперь, пожалуй, и можно…
Судья (со вздохом, в сторону): Горцы… Ивар, он тебе глаз не выбил?
Обвинитель (поднимаясь с пола): Нет, ваше величество. Только челюсть слегка своротил… (Конвойным): Уводите осужденного, я сейчас подойду!
Леди Мак-Лайон (ощупывая челюсть супруга): Вроде не сломана… (Лорду Маккензи, гневно): Сир! Ну зачем же… Ведь это была вынужденная мера! Это во благо Шотландии!
Лорд Нокс Маккензи (с достоинством): Я понимаю. Только поэтому и не убил… Но с этих самых пор, Мак-Лайон, чтоб ноги твоей ни в моем доме, ни на моей земле больше не было! Понял?.. (Не дождавшись ответа, кланяется королю и покидает залу.)
Судья (после паузы, махнув рукой): Дамы и господа! Благодарю вас за помощь и участие. А также, смею надеяться, вы останетесь во Фрейхе на ужин. Лорд Мак-Лайон присоединяется к моей просьбе. Многим из вас пришлось долго ехать… И, мне кажется, всем нам наконец не помешало бы отдохнуть.
Лорд Дональд Маккензи-младший торопливо прощается с государем и хозяевами дома, после чего выбегает следом за отцом. Его величество встает и вместе с лордом Мак-Лайоном покидает зал суда. Остальные, вздохнув с облегчением, тут же принимаются за обсуждение животрепещущих подробностей прошедшего заседания. Дамы оставляют мужчин за их разговорами и удаляются, чтобы переодеться к ужину.
Примечание: Лорд Роджер Грант был казнен через четверть часа после окончания заседания, в соответствии с приговором суда.
Дело закрыто.
Протокол составил Робин Дойл. Хайленд, Фрейх, владения лорда Ивара Мак-Лайона. Дата. Подпись составителя. Подпись главы Тайной службы его величества».
Ивар снял с шеи торжественно возвращенную государем Тайную печать и поставил оттиск внизу последнего листа протокола.
– Робин, я же просил – без самодеятельности! – недовольно сказал он. – Начал за здравие, а кончил за упокой… Тут же только слова «Занавес!» не хватает. Это все-таки официальный документ. А из-за твоих ремарок он выглядит как дешевая пьеса…
– Ну, извините, как мог, – ничуть не смутился сидящий напротив в кресле начальник замкового гарнизона. – И, по-моему, ничего так, живенько получилось… А не нравится, нашли бы другого писца. «Дешевая пьеса»! Много ты понимаешь!
– В протоколах – уж побольше твоего. – Лорд Мак-Лайон аккуратно сложил листочки и убрал их в свой ящичек. – Тебе бы с твоими талантами романы сочинять.
– А что, – довольно разулыбался Робин, – может, и попробую! Ты вот мне пару дел интересных подкинешь, я обработаю, с интригой положенной, атмосферы загадочной нагнету… Что ты ухмыляешься?! Жизнь коротка, искусство вечно!
[16]
И, кто знает, может, фамилия Дойл еще прогремит в веках?
– В скромности тебе не откажешь, – хмыкнул лорд, поднимаясь из-за стола. – Ладно, талантливый ты наш, пойдем. Уже второй гонг дали к ужину. Его величество и так в нетерпении…
– Ирландское рагу?
– Оно самое! – с гордостью кивнул Ивар. – По всему дому такие ароматы – аж желудок сводит… Жаль, что Маккензи не остались.
– Ускакали в расстроенных чувствах, – кивнул Робин. И вышел из кабинета следом за лордом Мак-Лайоном.
Глава 30
После ужина были танцы. Лэрд Вильям привез из Инвернесса музыкантов за свой счет. И на радостях даже простил дочке погром в своей спальни… На суде он не присутствовал, однако о выступлении Нэрис ему уже рассказали, и гордый отец ходил, задрав бороду кверху, преисполненный важности.
В каминной зале царило веселое оживление. Стол с остатками угощения отодвинули к стене, гости вдохновенно отплясывали рил, музыканты в своем углу старались на совесть. Братцы Мак-Тавиши, пристроившись возле отдельного столика с напитками, вовсю занимались дегустацией: сегодня, в порядке исключения, табу на выпивку для них было снято. Но сидящий тут же Творимир, на всякий случай, с демонстративной строгостью поглядывал на воспитанников, чтобы не зарывались…
Его величество, донельзя довольный отличнейшим рагу, расположился в кресле у камина, покачивая ногой в такт музыке.
– А ведь хорошо! – с чувством промолвил государь, приложившись к золоченой чаше.
Подошедший Ивар кивнул:
– Согласен. Хотя я еще, кажется, не вполне осознал, что мы наконец со всем разобрались!
– Да уж… Роджер! Кто бы мог подумать! – На мгновение лицо короля опечалилось. – Всегда был верным человеком… Надежным… Но ты, конечно, молодец! И про «Мангуста» этого еще где-то раскопал…
– Если по совести, ваше величество, – замявшись, признался Ивар, – я о прозвище лорда Гранта и понятия не имел.
– Как так?! Но ты же…
– Это было всего лишь предположение. И, как вы могли видеть, оно оказалось верным.
– Ну, знаешь… – ошеломленно пробормотал государь. Потом махнул рукой и вздохнул: – Роджер, Роджер… И что ему в старости шлея под хвост попала?
– Не знаю, ваше величество. Но, думаю, дело тут не в возрасте. Томас меня тоже неприятно удивил…
– М-да. Остался ты без волынщика, – посочувствовал Кеннет. – Ну ничего. Найдем другого, и не хуже. Сам ему жалованье буду платить!
– Не надо, сир, – хмуро попросил советник. – Хватит с меня такой «музыки»!
– Но как же клану без волынщика?
– Как-нибудь перетопчемся. Раз у меня вечно все не как у людей, – хмыкнул Ивар, – то уж это и подавно никого не удивит!
– Да уж, – государь озорно сощурился, – это ты верно подметил! Одна супруга чего стоит! – И добавил одобрительно: – Ну и шустрая же она у тебя! Встретились, что говорится, два одиночества… гхм!
– Благодаря вам, ваше величество, – улыбнулся лорд Мак-Лайон, глядя поверх голов гостей на предмет их разговора. Нэрис, разрумянившаяся и полная жизни, танцевала в паре с сиром Лоуренсом.
– Пеняешь королю? – поднял брови Кеннет Мак-Альпин.
Ивар медленно покачал головой и улыбнулся:
– Нет. Благодарю.
– Так-то лучше! – удовлетворенно крякнул тот. – А из-за Нокса ты не расстраивайся. Отойдет. Он хоть и буйный, но не дурак же… Хотя по физиономии он тебе знатно прописал! – вспомнив, хмыкнул государь. И добавил: – За дело, кстати. Предупреждать надо… – Он отставил чашу в сторону и поднялся: – Тряхну-ка стариной! В свое время я, между прочим, весьма недурно танцевал… А то вон даже Малькольм коленками дрыгает, а король сиднем сидит!
