– А дом посмотреть не хочешь?
– В смысле, ваш?
– Ну да, почему нет?
Она встала, взяла бутылку и вышла из кухни. Как агент по недвижимости, не надеющийся ничего никому продать, Элли перечисляла комнаты за закрытыми дверьми. Гардеробная, кабинет, ванная, комната для гостей. У входа в спальню ее брата Майки притормозил. Комната была закрыта на замок – она по-прежнему считалась местом преступления. Он приложил ладонь к двери. Элли не замедлила шаг.
Наконец они оказались в ее спальне и сели на кровать. Здесь повсюду были книги и конспекты – на столе, на полу. Но когда он попытался пошутить на этот счет, она не обратила внимания. В ней появилась какая-то холодность, не было той теплоты, что на реке, кокетства, как в гавани. В голове у него все перепуталось.
Он достал табак и скрутил тонкую самокрутку. Она встала на колени на кровати, открыла окно и высунулась на улицу. Он представил вдруг, что она вылезает на уступ, раскинув руки, как крылья. Может, она и летать умеет? Сегодня она казалась способной на все.
– Будешь курить – подойди к окну.
Он встал на колени с ней рядом, и они выглянули в сад – зеленый, тенистый, надежно огороженный железными воротами. Отсюда было слышно, как листья и даже дорожная пыль падают на траву. Как же здесь тихо, подумал он, неужели в доме может быть так тихо?
– Ты разве не хочешь поехать купаться? – спросил он.
– Хочу, конечно. Сейчас поедем. Держи.
Она протянула ему бутылку, и он сделал еще глоток. Она смотрела на него, держа палец во рту и посасывая его. Чмок, чмок, чмок… Он глаз не мог оторвать.
– О чем думаешь? – спросила она.
– Ни о чем.
– Да нет, думаешь… все всегда о чем-нибудь думают. Он нахмурился:
– Ладно. Думаю, что ты ведешь себя очень странно.
– Правда?
– Как будто ушла в себя. Почему?
– Не понимаю, о чем ты.
Где-то вдалеке машина наехала на лужу – звук был таким громким, что они оба подскочили. И в этот момент она сняла через голову футболку, та упала на пол. На ней был лифчик, белый кружевной.
– Что ты делаешь?
– Переодеваюсь.
Она подошла к шкафу и принялась неторопливо перебирать одежду на вешалках. Он наблюдал за ней; она его волновала. Он видел все косточки на ее спине. Ее лопатки были похожи на крылья.
Она взяла какую – то прозрачную блузку и помахала у него перед носом:
– Как тебе эта? – Но надевать не стала.
Он успокаивал себя, твердил, что это нормально. Богатенькие девчонки наверняка все так себя ведут, приглашая парней к себе в спальню. Но что-то подсказывало ему, что ей такое поведение обычно несвойственно.
– Элли, что происходит? – спросил он.
Она повернулась и замерла. Она была так прекрасна… и улыбалась, словно внутри ее сиял свет.
– Это ты мне скажи.
И тут он понял, почему она тянет, и почувствовал себя таким идиотом, потому что не понял раньше. Она заманила его в дом, когда никого не было, попыталась создать нужный настрой вином и марихуаной, привела его в спальню. Да она просто хочет, чтобы он сделал первый шаг.
Он улыбнулся и подошел к ней:
– Дома, кроме нас, никого нет, так ведь?
Она повернулась к двери и заперла ее, а ключ положила в карман юбки и повернулась к нему спиной:
– Все ушли.
– И когда вернутся?
– Не скоро.
Он протянул руки:
– Тогда иди ко мне.
Но она покачала головой. И пространство между ними словно раздвинулось, а в комнате как будто похолодало.
– Я знаю, кто ты, – сказала она.
– Что?
– Ты брат Карин.
– О чем ты, не понимаю? Она ударила ладонью по закрытой двери:
– Даже не пытайся отрицать.
Его сердце забилось, как барабан. Он стоял в ее комнате, готовый заняться с ней любовью, но она заманила его в ловушку.
– Зачитаю тебе твои права, договорились? – сказала она. – Ты не обязан ничего говорить. Но если не скажешь правду, это может серьезно ослабить твою защиту. Под правдой имею в виду тот удивительный факт, что вы с Карин брат и сестра.
– Иди к черту.
– Сам иди. Мои родители вот-вот вернутся, а на воротах у нас камеры наблюдения, твой приезд записан на пленку. У тебя ровно пятнадцать минут на объяснения, или я скажу им, что ты обманом пробрался в дом, пил спиртное и курил марихуану, а потом заставил меня подняться в спальню и раздеться. Видишь, как просто попасть в компрометирующую ситуацию? Подумай, как это отразится на твоей сестре.
– Так ты меня подставила?
Ее глаза стали жесткими, как кремень.
– Ты первый это сделал.
Она же может сделать что угодно, сказать что угодно. Наплести, что он трогал ее и заставлял делать всякое.
– Думал, я не узнаю? – проговорила она. – Считал меня дурой, что ли?
Он присел на край кровати и закрыл глаза рукой:
– И давно ты знаешь?
– С тех пор, как наведалась к тебе в паб. Твоя хозяйка проболталась. Но я с самого начала знала, что ты просто притворяешься, будто я тебе нравлюсь… все эти бредни на вечеринке и у реки. Не поверила я ни единому твоему слову.
Он покачал головой:
– Я не притворялся.
Ее глаза были непроницаемы.
– Ладно, давай начистоту. Ты пришел на вечеринку брата, начал подкатывать ко мне, потом попросил телефон. Зачем?
– Ты мне понравилась.
– Чушь собачья.
– Ладно. Ты мне понравилась, а еще я решил, что ты можешь кое-что знать.
– Что?
Он пожал плечами:
– То, что поможет моей сестре.
– И почему ты так решил?
– Ты была в доме, когда это случилось. Карин тебя запомнила.
Она как-то странно посмотрела на него. Словно приоткрылась завеса, словно она вдруг поняла, о чем он говорит.
– На реке ты меня ни о чем не спрашивал. Даже ни разу не упомянул о брате.
– Я забыл.
Она, кажется, растерялась.
– Забыл?
– Мне было очень хорошо с тобой. – Голос у него охрип, и он откашлялся. – Суд ни на что не годен, сама знаешь. Твоему братцу все сойдет с рук, а мне хотелось показать Карин, что хоть кому-то на нее не плевать. Думал, расспрошу тебя, разузнаю, где тусуется твой брат. Тебе я никогда ничего плохого не желал.
– Но моему брату – да?
