Эммануэль осторожно вывела машину со двора и выехала на
шоссе. Неожиданно она задала Стефани вопрос, который пришел ей на ум во время
их разговора несколько минут назад.
— Ты лесбиянка?
Стефани молчала и смотрела в окно, словно там происходило
нечто интересное и ей некогда было ответить.
— Не знаю, как ты, — не сдавалась Эммануэль, но я
— да. Правда, у меня давно не было любимой.
— Ты слишком увлечена своими мужчинами. Последняя фраза
Стефани заставила Эммануэль улыбнуться:
— Ты, я вижу, не слишком любишь мужчин?
— У меня нет причин любить их.
— Если бы для любви требовались какие-то причины, мы
все жили бы врозь, в полном одиночестве!
— Именно это и произошло со мной, — сказала
Стефани без напускного драматизма.
Эммануэль поняла, что подобные мысли не могут расстроить
Стефани, и решилась пошутить:
— Ну, во всяком случае, теперь у тебя появился, по
крайней мере, один тайный воздыхатель. Кристофер просто очарован тобой! —
Эммануэль повернулась к сыну:
— Правда, львенок? Ты любишь Стефани?
Кристофер словно нехотя оторвал голову от стекла и
утвердительно кивнул.
Мысленно Стефани спрашивала себя, успел ли Кристофер
рассказать матери о том, что произошло сегодня утром.
Когда Стефани еще спала, в дверь негромко постучали. Она
проснулась и увидела, что в комнату входит Кристофер. Он, не говоря ни слова,
подошел к кровати и сел.
— Открой глаза, — сказал он и поцеловал ее.
— Доброе утро.
Он поцеловал Стефани еще раз, но уже с большим чувством.
— Я тебе очень благодарен, — добавил он.
— За что? — спросила Стефани, отгоняя от себя
мысль, что если бы не ранний визит Кристофера, она с удовольствием поспала бы
еще полчасика.
— Ты спасла меня вчера.
Стефани попыталась несколько снизить степень опасности,
угрожавшей вчера детям.
— Вы просто очень крепко заснули, ты и твоя сестра, вот
и все.
Но мальчик не хотел приуменьшать опасность происшедшего и
тем более признаваться в том, что он спал.
— Я все видел, — убеждал он Стефани. — Все
дело было в этой проклятой дверце. Мой отец строит большие двери, прямо как
горы, и они никогда не ломаются. Ты была когда-нибудь в Бангкоке?
— Никогда. А тебе там понравилось? Ты хотел бы туда
вернуться?
— Нет. А что касается печи, там нужно будет поставить
электронный замок, вот и все. Никогда нельзя доверять старой технике.
Стефани уже начала привыкать к тому, что в речи детей то и
дело слышались технические термины. Но ее удивил смысл слов Кристофера.
— Ты хочешь опять залезть в печь?
Наивность вопроса заставила мальчика улыбнуться.
— Мы с Из поставим на дверцу электронный замок. Эа
нарисует его нам. Я тебе сейчас объясню, как он будет работать.
— Только не сейчас, — запротестовала
Стефани. — Я уже должна вставать.
— Ну так вставай.
Стефани чувствовала себя неловко. Тогда, несколько дней
назад, она принимала душ, нисколько не стесняясь присутствия всей семьи. Сейчас
же вылезти из-под одеяла, когда мальчик смотрит на нее широко раскрытыми
глазами, казалось ей несколько неудобным и нескромным. Стефани видела, что
Кристофер прекрасно понимает, что она испытывает. Мальчик придвинулся к ней.
— Покажи мне свою грудь, — сказал он.
— Что в ней интересного для тебя? Ты же ее уже видел.
Она такая же, как и у твоей мамы, — сопротивлялась Стефани.
— Нет, — не соглашался Кристофер. — У мамы
грудь больше, чем у тебя!
Отступать было некуда, и Стефани решила сделать вид, что
присутствие мальчика больше не смущает ее. Она непринужденно сбросила с себя
одеяло и не спеша направилась в ванную. Кристофер следовал как ни в чем не
бывало за ней, стараясь не упустить ничего из виду. Внимательно осмотрев
Стефани со всех сторон, он поспешил высказать свое мнение:
— Ты красивая. И очень похожа на Оранж. Этот неуклюжий
комплимент неожиданно приободрил Стефани.
— Спасибо, но я все же несколько старше ее.
— Оранж исполнилось шестнадцать лет, — пояснил
Кристофер, который любил точность во всем. — А мне пять. А сколько
тебе? — Как только Кристофер выпалил этот вопрос, ему тут же в голову
пришел другой, и он не стал дожидаться ответа. — А ты бы хотела, чтобы
тебе было пять лет?
— Не знаю, — чистосердечно призналась Стефани, у
которой сохранились не слишком приятные воспоминания о детстве.
Тем временем Кристофер продолжал допрос:
— Тебе столько же лет, сколько и маме?
— В два раза больше. Ты можешь подсчитать, сколько мне
лет? — спросила Стефани и критически осмотрела свое тело, которое для ее
возраста совсем неплохо сохранилось.
Губы Кристофера пришли в движение, он честно пытался
считать, но подумал, что сейчас не время для подсчетов и перевел разговор на
другую тему.
— А Дэвид ее близнец…
Стефани никак не могла согласиться с подобным утверждением:
— Но ему же всего тринадцать лет! А Оранж —
шестнадцать. Близнецы должны быть одного возраста.
Кристофер начал проявлять признаки раздражения, но удовлетворился
тем, что сказал:
— Мы все близнецы: Из, я, Оранж и Дэвид. Стефани удобно
устроилась в ванне, предоставив мальчику возможность смотреть на нее, стоя на
коленях и положив руки на край ванны.
— Мне нравится смотреть на тебя, — признался он.
Стефани едва удержалась, чтобы не сказать: «Так смотри!», но вовремя прикусила
язык — Кристофер и так слишком рано начал проявлять к ней интерес.
— Ты какая-то таинственная, — признался он.
Стефани улыбнулась и повернула к нему голову. По ее взгляду было понятно, что
слова мальчика ей нравятся.
— У тебя красивые глаза, — пробормотала она и
осеклась. Не следовало давать мальчику повод гордиться собой в этом возрасте.
Но Стефани не кривила душой: ей редко приходилось встречать людей с такими
светлыми и чистыми глазами.
— Как тебя зовут? — спросил он. Вопрос застал
Стефани врасплох.
— Но ты же прекрасно знаешь, что меня зовут Стефани!
— Нет, не твое имя. Мне нужно имя твоего мужа.
