– Studying
[34]
, – не сморгнув, соврала Ника.
Вот уж кто специалист по выкручиванию из любой ситуации. Потому что американка вдруг улыбнулась и рассказала, что ее зовут Доминик, ей восемнадцать лет (я бы никогда ей не дала столько!), она приехала без родителей. Доминик изучает в Париже французский язык – ездит каждый день в центр города на занятия. Ей преподают грамматику и фонетику, а они с другими студентами общаются между собой по-французски, чтобы практиковаться в устной речи. А тех, кто на занятиях переходит на английский, – штрафуют на конфеты. Судя по округлой фигурке Доминик, она часто нарушала правила на своих занятиях.
– What’re you studying?
[35]
– спросила она, раскатисто выделяя звук «р».
– Philosophy!
[36]
– брякнула я.
А я, наверное, специалист по тому, как все надо портить. Потому что американка перестала улыбаться и озадаченно посмотрела на меня. А все из-за Грея! Никак он не шел у меня из головы со своими прыжками, дельфинами на шее и книжкой по философии.
Ника поспешила представить нас, рассказала, что мы тоже жили в Америке, она – так вообще всю жизнь, и еще о том, как она собирается сниматься в сериале про похудевшую толстушку. При упоминании сериала глаза Доминик заблестели, и она сказала, что обязательно будет смотреть этот сериал. Потому что она давно и успешно сидит на диете.
– Оно и видно, – сказала по-русски Ника без тени улыбки.
А я не выдержала и фыркнула.
– No Russian! – строго сказала Доминик, покосившись на меня. – And no philosophy so late! Goodnight!
[37]
И она выкатилась из нашей комнаты. А я повалилась на кровать, дрыгая ногами от смеха, но стараясь смеяться беззвучно, чтобы не обидеть новую соседку. Ника опустилась на свою кровать. Разглядывая ногти на руках, она заметила:
– А ты видела, как она косилась на наш пакет из кафе? Диета, а?
Я снова засмеялась.
Мы быстро расправились с пирожными.
Пока Ника чистила зубы, я караулила у двери, чтобы ни трейсер, ни Доминик не ворвались в ванную к моей подруге. Из гостиной послышалась грустная фортепьянная музыка. Я прошла несколько шагов по коридору и увидела мадам. Она сидела в гостиной за столом и курила. Рядом с ней стоял патефон (никогда в жизни не видела настоящих!), на котором медленно крутилась пластинка. Перед мадам стояли две фотографии. Она по очереди смотрела то на одну, то на другую и что-то бормотала.
А потом вдруг подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза.
Я отпрянула и столкнулась с Никой.
– Что там? – спросила она, зевнув.
– Ничего!
Я затолкала Нику в комнату и заперла дверь.
– Мадам танцует с медведем? – спросила она, откидывая одеяло и залезая под него.
– Нет, – ответила я, – но на сегодня приключений хватит. Надо и на завтра что-нибудь оставить. Ты должна отдохнуть.
– О’кей, только убери пакет с прохода.
Я бросила взгляд на пакет из «Тати», который нарочито небрежно бросила у своей кровати, надеясь, что Ника не обратит на него внимания, списав на обычную мою неаккуратность.
Однако Ника заметила.
– Пусть лежит, – сказала я, – мало ли, пригодится завтра...
– Завтра пойдем в музей, – удивленно сказала Ника. – Ты можешь одеваться как угодно, но в Лувр надо надеть что-то соответствующее.
– Золотой камзол, что ли?
– Хани, ты смеешься над моим желанием заставить тебя хорошо выглядеть, – огорченно сказала Ника, – но я ведь для тебя стараюсь. Думаешь, мне приятно, что все меня разглядывают с таким восхищением, а потом переводят взгляд на тебя и на лицах – разочарование.
– Думаю, тебе приятно, – серьезно сказала я, и мы обе засмеялись.
– Тебе хоть пень на голове теши, – проворчала Ника, осторожно вынимая контактные линзы и укладывая их в коробку на тумбочку.
– Не пень, а кол! – хихикнула я и щелкнула выключателем своей прикроватной лампы.
– Завтра только попробуй плохо одеться в Лувр, – пригрозила Ника, развернулась и укрылась одеялом.
Я нырнула под свое с головой и улыбнулась в темноту. Повезло! Во-первых, удалось развеселить Нику, ведь, судя по голосу, она ни капельки не сердится. А во-вторых, она забыла про пакет, в котором лежали штаны для паркура, готовые к тому, чтобы их надели на тренировку.
Глава 9,
в которой я иду на самую настоящую тренировку по паркуру
Сама я ворочалась всю ночь. Все думала: как мы начнем заниматься паркуром? Лучше бы начать с прыжков по крышам. Наверное, прежде всего важно научиться разбегаться. Он объяснит мне, сколько шагов надо сделать и как подпрыгнуть, а потом...
Нет, так совершенно невозможно было спать! Я нажала на кнопочку новых электронных часов, и на них высветилась время: 04.00. Остался час. Я глянула на Нику. В темноте вырисовывался ее изогнутый бок под одеялом, но она не шевелилась.
Я отбросила тяжеленное одеяло, взяла с тумбочки резинку для волос и потихоньку, стараясь не шуршать, подняла с пола пакет из «Тати», в который вчера заранее сунула черный фонарик, легкий и тонкий, чуть толще авторучки. (Подарок Зета. Привет, Зет, все никак тебя не забуду.) Затем на цыпочках стала красться к выходу.
– Хани, – пробормотала Ника, и мое сердце ухнуло вниз, – хани... тебе синий совсем не идет... возьми красную. Вон с той полки!
Счастливица Ника предавалась во сне любимому занятию – шопингу. Что ж, и меня ждет интересное занятие. Непонятно только – почему на детской площадке, а не сразу на крыше. Может, мы начнем с прыжков по крышам игрушечных домиков? Или мы только встретимся на площадке, а потом на крышу полезем?
Старая дверь ванной скрипнула, я опять вздрогнула и прислушалась.
Дом молчал. Я быстро умылась, прогоняя остатки сна, причесалась и надела спортивные штаны, затянув на талии резинку. Хм, видок у них был еще тот, то ли штаны, то ли широченная юбка. Вряд ли я просто вышла бы в этом погулять на улицу или пошла бы в школу даже на физру. Мне казалось, что я выгляжу довольно глупо, но раз так надо для паркура...
Я потихоньку спустилась в гостиную и зажгла фонарик. Скользнула светом по стенам. Фотографии дядек были на месте, на полке за креслом мадам.
Дверь в комнату мадам была закрыта. За второй дверью виднелась кухня. Я зашла туда, плотно закрыла дверь и лишь тогда осмелилась включить свет. Оказалось, что лампа светит дневным светом, и сразу стало заметно, как темно на улице. Просто ночь. Впрочем, мне не привыкать к путешествиям по ночам. В сентябре я штурмовала в одиночку (то есть я сначала думала, что в одиночку) первый гуманитарный корпус в МГУ как раз глубокой ночью. Правда, дело было в центре Москвы и у меня с собой был мобильный, так что папа на самом деле в любую минуту мог примчаться и спасти меня, а тут меня не спасет даже Ника, потому что батарейка у мобильника за вчерашний день села и я оставила его на ночь заряжаться на столе.
