Книга Остаемся зимовать, страница 2. Автор книги Шейн Джонс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Остаемся зимовать»

Cтраница 2

В ту неделю мы каждый вечер пытались запустить воздушного змея. Но ветерку, который ощущался кожей, не хватало мощи, чтобы подхватить и нести змея. Я прошел в свою мастерскую, схватил несколько стеклянных банок, вернулся к Бьянке. Протянул ей банки. Взял змея и побежал как можно быстрее. Бежал, как безумный, раскрыв рот в жалкой попытке заглотить весь воздух, слыша, как Бьянка смеется вдали, выискивая в лесах жрецов, натачивающих свои топоры, грезя о Селах и Бьянке, держащихся за руки с Августом. Я нес на плече змея, пока не отпустил его и не почувствовал, как он грохнулся мне на спину. Я упал, уткнувшись лицом в землю, наелся снега и грязи, ободрал колено о камень.

Наверху Бьянка рассекала воздух стеклянными банками. Воздушные змеи на ее руках закручивались.

Вот, сказала она, протягивая мне банки бережными, расписанными воздушными змеями пальцами. Наполненные банки. Возможно, Профессор попытается выяснить, что не так с нашим небом. Возможно, нам удастся понять, что делать с Февралем.

Бьянка

Когда я была совсем маленькой, отец зашел в спальню с куском материи, которая, по его словам, когда-нибудь полетит в небо.

Я покажу тебе, сказал он, усаживаясь на краешек кровати, а потом подвинулся к середине, где сидела я, скрестив ноги.

Через окно спальни я наблюдала, как дерево лишилось ветки, сломавшейся под тяжестью снега, падавшего не один месяц. До того как ветка долетела до земли, мне на глаза спланировал лоскут желтой материи. Гладкой, как шелк, и пахнувшей маслом и родниковой водой.

Я услышала металлический лязг, потом жаркое пламя вспыхнуло у моего затылка, и лоскут материи поднялся с моего лица и расцвел гигантским цветком, который коснулся потолка и принялся разрастаться к углам моей спальни.

Вот какое это чувство, сказал отец.

Словно находишься в одной из этих сфер, которые изготавливают в городе лавочники, сказала я. Теперь я уже стояла на кровати, стремясь дотянуться до цветка кончиками пальцев. Это прекрасное чувство. Это счастье.

Его назовут, сказал отец, воздушным шаром.


На скошенном поле нашли четверых людей, которые стояли, закинув головы, с примерзшими к бокам руками. С закрытыми глазами, а раззявленные рты забил снег.

Таддеус покупал яблоки, когда

подслушал разговор группы бывших воздухоплавателей, известной как Решение.

Как долго мы можем с этим мириться. Сколько дней будет продолжаться этот ужасный сезон. Из-за Февраля наш город стал местом, где никто не летает и все завалено снегом.

В группу входило пятеро, высоких и тощих, в длиннополых коричневых пальто и черных цилиндрах. Их лица скрывали тонкие пластиковые маски, которые изображали птиц и отличались цветом.

Ты, сказал один из членов, схватив Таддеуса за плечо и развернув лицом к ним.

Таддеус смотрел на членов Решения, крепко прижимая к груди корзину с яблоками.

Мы поднимаем мятеж, начинаем войну, сказал человек в желтой птичьей маске, против Февраля и всего, что за этим стоит.

Войну, повторил Таддеус.

Да, войну, войну, войну, повторили члены Решения.

Человек в оранжевой птичьей маске продолжил. Нас тошнит от Февраля, который, по нашему убеждению, несет ответственность не только за этот сезон беспросветной серости и снега, но и за конец полета.

Человек в синей птичьей маске наклонился вперед и сунул квадратик пергамента в карман пальто Таддеуса. Он задел корзину Таддеуса, и одно яблоко упало в сугроб.

Помни нас, сказали маски Таддеусу.

И они разошлись в разные стороны, шагали неспешно, грезя о полете.

Профессор

На въезде в наш город стоит статуя Петра. Петр положил начало миграции птиц. Это привело к эре полета, исключительно славному и радостному времени для нашего города. Небо стало страной путешествий на воздушных шарах, там пролегали птичьи маршруты и проводились эксперименты с летающими машинами. После жарких дней в прохладные вечера мы поднимались на вершину холма, чтобы наблюдать ночной эффект зонтика. Мы бродили босиком по ручьям. Дети разбрасывали кучи пожухлых листьев. Времена года мы называли Весной, Летом, Осенью и Февралем.

Петр верил в жизнь полета, даже когда жрецы привязывали его веревками к воздушному шару, чтобы отправить в убийственные высоты. Петр верил, что месяц Февраль следует исключить из календаря, что такое возможно — разогнать облака длинными шестами и продлить весну и лето. Он говорил, что можно добиться большего, создать утопию: город, в котором будут стоять только Июнь и Июль. Он написал на хранящемся в архиве пергаменте, что Февраль, если позволить ему растянуться, повредит наш разум и похитит наших детей.

Таддеус

Прошлым вечером члены Решения пришли к моему окну. В птичьих масках и черных цилиндрах. Обмотав шеи одним коричневым шарфом. Я сказал, что понимаю необходимость мятежа и защиты нашего города от Февраля. Я напомнил им о тактических приемах, использованных в прошлом году.

Главное, сказали они, думайте о вашей дочери, Бьянке.

Я увидел, что снег скопился в углу потолка. Схватил щетку, чтобы смахнуть его.

Когда я обернулся, члены Решения уходили в снегопад. Казалось, они не идут, а прыгают.

Я закрыл глаза. Представил себе Селах и Бьянку в каноэ, таком узком, что им приходилось лежать головами в разные стороны, положив руки на живот, сжав ноги. Я вообразил два миниатюрных солнца. Закрепил по одному на лбу у каждой. Вообразил, что мои руки превратились в водопад и спокойное озеро внизу, готовое их поймать.

Бьянка

Я знаю, встать — это важно, но мое тело такое тяжелое. Родители стоят у моей кровати, говорят медленно, двигаются еще медленнее. Они сказали, что их мочевые пузыри, по ощущениям, наполнены свинцом, а скоро он наполнит и легкие. Мой отец улыбнулся и побежал на месте, этот прием использовался против Февраля в прошлом году, но я видела слезы в его глазах, а потом он остановился, плечи поникли, голова опустилась чуть ли не к коленям, свинец полился из его рта.

Мои родители забрались ко мне в постель. От запаха мяты у меня заболел живот. Они обнимали меня и говорили, что все будет хорошо, что печаль уйдет из нас, испарится в солнечном свете, точно так же, как летом рассеивается над рекой утренний туман. Моя мать гладила воздушных змеев на моих кистях и руках и говорила мне, что я должна думать о своих легких, как о воздушных шарах.

Мне просто хотелось чувствовать себя в безопасности, сказала я.

Таддеус

Профессор говорил нам, что надо кормить Бьянку листьями мяты, чтобы защитить ее. В редкие теплые месяцы мы засаживали все свободные участки мятой, ухаживали за ней, как могли, а собрав урожай, по вечерам готовили мятный чай, делали мятную ванну и варили

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация