– Вот оригинал. – Командующий накрыл ладонью одни ножны. – Если не будешь возражать, мы пока оставим его у себя. Тебе все равно хранить это негде. Разве что в оружейной горке своей роты…
– Вообще-то это надежно, товарищ полковник, – ответил Василий Иванович, – но я, кажется, не скоро к оружейной горке попаду.
– Правильно полагаешь, – согласился Дед Морозов. – И будем надеяться, что попадешь ты туда не с одними ножнами, но и с саблей. Однако это уже во многом от тебя будет зависеть, а мы, в свою очередь, постараемся помочь. Я вообще так думаю: когда офицер при выполнении оперативного задания совмещает приказ с собственными интересами, можно ждать положительного результата при задаче любой сложности…
– Я еще плохо представляю не только сложность задачи, но и саму задачу, – сказал Василий Иванович.
– Ее сложность мы все пока представляем плохо, – согласился полковник Мочилов. – А вот задача наша предельно проста и определена командованием четко – найти и уничтожить Азирхана Насира. Он находится в лагерях подготовки «Аль-Каиды» и для нас практически недоступен. Если, конечно, не считать возможности атаки ракетой. Но ракеты дальнего и среднего радиуса действия непригодны для точечного наведения, скажем, по той же телефонной трубке. Для этого следует использовать ракеты класса «воздух – земля». То есть посылать самолет на территорию чужой страны. Но, чтобы долететь туда, самолету нужно пересечь еще несколько границ. Ракеты малого радиуса действия, которые подходят для точечного наведения, просто не долетят туда с нашей территории. И им опять придется пересечь воздушное пространство третьих стран, что чревато международными осложнениями. Подобраться к Азирхану вплотную для уничтожения общевойсковыми доступными методами возможности опять же не представляется. А задача поставлена. Что нам с вами остается? Единственный вариант – выманить его куда-то, где боевика возможно уничтожить без помех. А при возможности и захватить… Из того, что нам известно про Азирхана Насира, мы имеем только две зацепки, способные заставить его рискнуть и выбраться из мест постоянного базирования «Аль-Каиды». Первое – его отцовские чувства к дочери, что мы первоначально и рассматривали в качестве основного варианта проработки. Второе – сабля генерала Арцыбашева, к которой Азирхан имеет давний и значительный интерес. Первый вариант отпал после разговора с Марией Станиславовной Антоновой; она заверила, что Азирхан дочерью вообще не интересуется. Осталась сабля. Здесь интерес старый и не ослабший со временем. Следовательно, наша задача состоит в том, чтобы посредством Нариманова вытащить Насира на доступную для нас территорию. Второй вариант – обойтись без Алишера. Но этот вариант должен работать как развитие первого, если возникнут сложности с Наримановым. А они возникнуть могут, поскольку тот наверняка опасается каких-то действий против себя со стороны ФСБ. То есть на Нариманова нам выходить в любом случае следует. А единственный выход на него – через Самойлова. Следовательно, изначально нам следует входить в доверие к Самойлову. Не нам, а тебе, Василий Иванович. Я объяснил достаточно понятно?
– Понятно, товарищ полковник. – Арцыбашев сосредоточенно смотрел, оценивая сложность задачи, которая перед ним ставится.
– Вопросы есть? – спросил командующий.
– Множество. Но все они рабочего порядка и разрешатся по мере вхождения в дело.
– Тогда садитесь с полковником Морозовым – и начинайте. Возникнут сложные моменты, я готов помочь разрешить их.
Дед Морозов повернулся в сторону двери, показывая, что им пора идти.
* * *
– Я начал утро с прослушивания твоего, Василий Иванович, последнего разговора с Иваном Александровичем. Не могу не заметить, что Самойлов слегка обнаглел. Хотя могу предположить, что это может быть жестом отчаяния. Он понятия не имеет, где ему искать ножны, и потому пробует любые варианты. Запись прослушали еще и наши психологи. Они тоже думают, что Иван Александрович находится в слегка нервном состоянии духа. Нам это на руку, и потому не стоит предупреждать его о том, что ножны найдены.
– Прослушивание разговора? – не понял старший лейтенант Арцыбашев. – Вы его прослушивали? А Елизаров говорил, что Самойлов потерялся для «прослушки»…
– Не удивляйся, Елизаров в этом не обманывал. Но мы твою трубку взяли на прослушивание вовсе не для того, чтобы засечь Самойлова. Мы потеряли его вместе с парнями из ФСБ, по официальной просьбе которых контролировали его sim-карту, а следовательно, и трубку. С ФСБ ведь управление космической разведки постоянно сотрудничает. Нам финансировали запуск спутников с условием сотрудничества и ФСБ и МВД по мере необходимости. Естественно, после такого сотрудничества наше ведомство выставляет счет. Так что это коммерческая межведомственная деятельность. И в этот раз они к нам обратились. Не в диверсионное управление, а в космическую разведку. Но мы к тому времени уже запустили свои программы через «космос», и компьютер зафиксировал идентичность интересов.
– Это что такое, товарищ полковник?
– А, ты же не в курсе… Все просто. Скажем, когда какие-то управления, даже наши, случайно начинают разрабатывать одну и ту же тему, компьютер, чтобы не было перехлеста интересов и нечаянного столкновения, фиксирует это и выдает сигнал. Когда интересы пересекаются с кем-то из посторонних, компьютер тем более реагирует. Так мы вышли на параллельное расследование ФСБ и стали их тоже контролировать. И, когда узнали об интересе ФСБ в лице подполковника Елизарова к твоей особе, взяли на прослушивание твою трубку. И Самойлов нечаянно «засветился» со своей новой sim-картой. В ФСБ мы, естественно, новые координаты Ивана Александровича не передали. Надеюсь, у вас в бригаде тоже проявили приличествующую моменту сдержанность. Ты сам не проболтался?
– Нет. Я вообще старался лишнего не передавать, даже фотографии. Хватился задним числом, но уже поздно было.
– Это не страшно. Кстати, фотографии, что твоя жена нашла в генеральском архиве, уже обработали в лаборатории. Там и сделали такие блики, как от вспышки, что разобрать текст на клинке и на ножнах невозможно. Кстати, на всякий, как говорится, пожарный, не забудь между делом предупредить Ивана Александровича, что передаешь ему не оригиналы фотографий. Ему скажи, что переснял их цифровой камерой, а еще лучше, что просто отсканировал на сканере с высоким разрешением и распечатал на фотопринтере. Мы не знаем его возможности и навыки. Опытный человек, имеющий выход на экспертов, в состоянии определить разницу между фотографией и принтерной распечаткой. На этой мелочи легко «завалиться».
– Я скажу, что вообще фотографией никогда не занимался и просто попросил в штабной лаборатории сделать для меня копии. А как делали – понятия не имею. Это будет вполне правдоподобно.
– Согласен, – кивнул Дед Морозов. – Еще давай подумаем, что можно говорить о переводе надписи на клинке.
– Я думаю, с ним лучше вообще не говорить на эту тему, чтобы он не начал самостоятельные поиски, – предположил Василий Иванович.
– Вот и Самойлов должен все время надеяться, что ты вот-вот клюнешь. Понимаешь, если ты просто отдашь Ивану Александровичу монографию и фотографии, его интерес к тебе иссякнет, и он просто будет от тебя скрываться. Может быть, еще раз sim-карту сменит. А нам необходимо постоянно держать его на крючке. Ты не рыбак, случаем?
