Он помедлил несколько секунд.
– Зачем имам тебе это дал?
– Зачем? Наверное, чтобы я пил. Мне почему-то так кажется…
– Ты разве не согласился быть его снайпером?
– Если бы я согласился, разве меня закрыли бы под замок?
– Все новички карантин проходят. Кто сутки, кто двое, кто трое…
– Нет, я еще не согласился. – Я почувствовал какое-то напряжение момента, убрал одну руку за спину и нащупал рукоятку пистолета.
– Твой друг сразу не согласился. Он погиб.
– Я знаю. Он взорвал себя гранатой и троих ваших взорвал… Наверное, обстоятельства вынудили его так поступить.
– Ты что, не знаешь, почему он взорвал гранату? – спросил Рамазан.
– Не знаю. Расскажи… – В моем голосе, кажется, даже нечаянная угроза прозвучала. Но Рамазан понял, что если это и угроза, то она не в его адрес направлена.
– Он христианин, и у него татуировка была. Цепочка через шею и крест на груди. Имам приказал вырезать крест с цепочкой вместе с кожей…
У меня в глазах потемнело, словно погас масляный светильник. И кровь в висках застучала, словно я неделю висел вниз головой и только что вернулся в нормальное состояние. Я выронил мясо на грязный пол, выплюнул недожеванный кусок. И побоялся, что меня сейчас вырвет.
– На его месте я заставил бы имама гранату проглотить, – не выдержал я.
– Тебе бежать нужно, – сказал Рамазан.
– Ты так думаешь? – спросил я, недоумевая, кто подстроил мне такую глупую ловушку.
– Тебе бежать нужно, – повторил он. – Если тебе эту воду дали, обязательно нужно бежать.
– Какую воду? – не понял я.
– Эту, в бутылке. Посмотри на дно… Взболтай.
Я взболтал воду и даже в свете фонарика увидел, как по дну гуляет маленький водяной вихрь каких-то белых частиц. Рамазан был прав. В воду что-то подмешали.
– Что это?
– Имам многим подсовывает. Кто выпьет, на три дня рабом становится. Делает, что ему скажут, и ничего не понимает. Это вода для шахидов. Их месяц такой водой поят, потом посылают убивать. Зачем он тебе дал?
– Спроси у имама, – ответил я и задумался.
Да, рискнуть и довериться Рамазану, пожалуй, стоило. А он настаивал:
– Тебе бежать надо. Я помогу, только возьми меня с собой. Я никого не убивал. Но мне скоро тоже дадут бутылку с такой водой – и отправят в Москву или еще куда-нибудь. Чтобы взрывать…
Откуда-то из прохода послышались шаги.
– Адам идет. Он всегда так топает… Он сегодня ночью семерых ваших застрелил. Убей его, и убежим вместе. Я смогу тебя вывести. Я знаю, как отсюда выйти.
– Убить Адама – мало. Нужно винтовки забрать. Из наших винтовок могут и другие стрелять. Винтовки очень хороши, – сказал я. – Сможешь забрать винтовки?
– Кто мне их даст!
– Тогда пусть Адам сам их принесет, – решил я. – Запусти его ко мне.
Я отошел от двери и улегся на свою лежанку. И сразу почувствовал укусы блох. Нет, сутки здесь я не выдержу. Подстроили мне ловушку или не подстроили, но кормление злющих, как волки, блох мне по вкусу не пришлось. Обязательно нужно бежать. Тем более что я сам заранее к этому готовился. И почему тогда предложение Рамазана должно вызывать у меня недоверие. Парень не хочет стать шахидом. Этому я вполне верю. А вдвоем бежать все равно легче. Хотя бы винтовки тащить будет легче.
Подошел бандитский снайпер. Рамазан с Адамом говорили не на русском языке, и я не понял ни слова. Но уловил интонацию. Адам разговаривал свысока, в приказном порядке и с легкой долей брезгливости. Рамазан отвечал робко. Он же и дверь открыл, запуская ко мне снайпера бандитов с длинной винтовкой в руках. Тяжелый глушитель значительно удлинял ствол.
– Садись, – показал я на топчан, где в изобилии водились блохи, а сам сел на то, что в моей каморке называлось столом, и взял в руки его винтовку.
Адам, как оказалось, просто не мог подсоединить баллистический калькулятор, поскольку «Гепард» и «Геката» имеют разные клеммы соединения. По недоумию он сорвал и ту и другую клеммы, и оказалось, что у «Гекаты» только четыре контакта, тогда как у калькулятора от «Гепарда» их пять. Я знал, какие два контакта можно соединить в один, но покачал головой.
– Нет. Не получится. Системы с разной базовой программой. Давай попробуем выбрать что-то из наших винтовок. Неси сюда обе.
– Одну только могу, – сказал Адам. – Вторую забрал Лукман. Он тоже снайпер. Сегодня ночью пойдет на охоту.
Я вздохнул.
– Неси хотя бы одну…
– Калькулятор?
– Нет, всю винтовку. Посмотрим, может, лучше снять оттуда клеммы и поставить сюда. С клеммами соединение надежнее, чем простая скрутка.
– Сможешь сделать?
– Думаю, что смогу…
Адам не пошел, а побежал, оставив «Гекату» с полным магазином у меня в руках. Я осмотрел ее полностью и начал с прицельной планки, потом проверил риски на оптике, потом проверил наличие патронов в магазине. Семь патронов против двадцати в «Харрисе». Но все равно хорошая винтовка. С километровой дистанции можно бить наверняка. А если присоединить баллистический калькулятор, то она сможет эффективно стрелять с дистанции до двух километров, и калькулятор, получая данные о скорости и направлении ветра от портативной метеостанции, вставляемой в гнездо приклада, сам будет вносить правку в прицел. Метеостанция при включении работает на постоянной связи с метеорологическим спутником. Данные обычно выдает точные. Проверил я и тепловизор прицела. Работал хорошо, и аккумуляторы, как показывал индикатор, были свежие. Интересно, где в этих горах можно зарядить аккумуляторы?
В принципе то же самое, на что способна «Геката», делает и мой «Харрис», и трудно сказать, какая из винтовок лучше. Но «Харрис» по крайней мере без боезапаса легче на целых три килограмма. На марше это важно. А во время активной стрельбы важен запас магазина.
Но Адам все равно дурак. Это еще Лукман сказал, когда наши с Братишкиным винтовки осматривал. По другому поводу сказал, но точно. Оставить винтовку у меня в руках… Я бы свою винтовку другому снайперу подержать не дал, не то что без пригляда на руках оставил.
В дверь заглянул Рамазан.
– Что? – спросил с надеждой и ожиданием.
– Хочешь бежать? – спросил в ответ я.
У парня глаза раскрылись шире. Он готов был бежать в ту же секунду, если его позвать. Но я еще не был готов. Предстояло сделать кое-что еще.
– Я уже сам собрался. Не могу больше здесь, – признался Рамазан и ударил кулаком в стену. Но стена была прочная, толщиной никак не меньше нескольких километров, и потому даже не загудела. А кулаку, наверное, было больно, потому что мой охранник стал его растирать пальцами другой руки.
