Эни проснулась, словно от толчка. Она по-прежнему лежала в объятиях Девлина, но не на песчаном берегу, а на кровати их номера в мотеле. Эмоции захлестывали ее; казалось, их больше, чем она способна поглотить. Эни закрыла глаза и позволила лавине, где слились телесный и эмоциональный контакты, наполнить ее до краев. Однако такое двойное питание для нее угрожало вновь выжать из Девлина все силы, если он не обуздает свои эмоции. Сейчас опасность была несколько меньше, чем при поцелуе, но все-таки сохранялась.
— Оставь… что-то одно, — прошептала она.
Девлин не разомкнул объятий, но послушно возвел стену вокруг чувств. Он осторожно водил рукой по волосам Эни.
Никогда еще Эни не удавалось до такой степени и таким образом утолять свой двойной голод.
— Я… сыта.
— Похоже, тебя это удивляет, — сказал Девлин, гладя ей плечо, а затем руку.
— Так — в первый раз.
Она порывисто поцеловала Девлина плотно сжатыми губами, затем перевернулась на живот и вытянулась.
— Хорошо, — ровным голосом сказал Девлин, не меняя позы.
Нынешний Девлин, вновь застегнутый на все пуговицы, разительно отличался от своего образа в ее сне. Эни даже стало грустно, хотя она понимала, что печалиться по этому поводу глупо. Там, во сне, у Девлина не было ограничений, незримой стены, нерешительности. Во сне он не прятал своих чувств.
«Но тот мир был нереальным».
А в реальном мире Девлин не мог целовать ее, давая волю чувствам. Такой поцелуй мог бы стоить ему жизни.
Эни села на постели, скрестив ноги.
— Хочешь перед отъездом пополоскаться в душе? — спросила она.
Он лежал все так же неподвижно, наморщив лоб и заперев эмоции.
— Нам нужно поговорить.
— О чем? — спросила Эни, и у нее сразу же бешено и гулко заколотилось сердце.
Не все фэйри обладали одинаковой восприимчивостью, но Эни начала догадываться, что чуткость Девлина роднит его с гончими, участвующими в Дикой охоте. Он сразу же уловил ее сердцебиение.
— Я получил известие.
— Погоди.
Эни нависла над ним, упираясь в матрас. Она поцеловала Девлина, всего на мгновение дотронувшись губами и прижавшись всем телом.
Его руки лежали на ее бедрах. Он не пытался притянуть Эни к себе. Он просто держал ее в своих руках. Все было не так, как во сне, но и прежней его закрытости тоже не было. Девлин смотрел на нее, слушал ее громко стучащее и постепенно успокаивающееся сердце.
Она села у него в ногах.
— Слушаю.
Надо отдать Девлину должное: он не стал спрашивать, зачем она все это только что проделала. Просто продолжил рассказ.
— Я получил известие, и наши планы меняются.
— Когда ты его получил?
— Во сне. Перед нашим общим сном.
— А он был реальным? То, что мы… ты и я… и…
Эни вновь нависла над ним, но теперь она упиралась ему в плечи.
— Говорю тебе: это было реально.
Девлин протянул руку, запуская пальцы в ее волосы.
— Ты жалеешь об этом?
Вопрос был задан ровным тоном, без малейшей эмоциональной окраски, но Эни и так знала: он страшится ее ответа.
— И во сне, и наяву я тебя хочу, — сказала она. — Единственная причина моих «нет» в реальном мире… ты мне нравишься, и я не хочу как-то навредить тебе. Но если там это безопасно, пусть это будет там. Согласен?
— Да. Там это безопаснее.
Девлин улыбнулся, однако голос у него был напряженным.
— А как у нас это получилось? Как мы попали в один сон?
— Некоторым дано перемещаться между снами.
— Значит, мы умеем перемещаться? Ты это знал, и потому мы…
Эни целовала его, забыв обо всем, пока не повалилась рядом, тяжело дыша от изнеможения.
— Давай еще поспим, — предложила она.
— Я бы с большой радостью остался здесь с тобой, спал бы или бодрствовал, только бы находится рядом. Но обстоятельства изменились. Мир фэйри начал распадаться. Мне необходимо добраться до Сета и отвести его к Сорше.
— Повтори это снова.
Эни вперилась в него, пытаясь прочувствовать колоссальный смысл слов, произнесенных как бы мимоходом. Признание реальности сделанного всколыхнуло ее мир. И вслед за тем ее словно окатили ледяной водой.
— Что ты сказал? Повтори.
Девлин приподнялся на локте.
— Прежде чем мы сможем… продолжать, мне нужно вернуть Сета Сорше.
Она слушала и не понимала.
— Постой, Девлин. Мне надо разобраться… Ты сказал, мир фэйри начал распадаться. Как это? Объясни.
— Реальность Страны фэйри — это отражение воли королевы. Когда-то там было два двора, и мир создавался объединенными воззрениями двух правителей. Потом Темный двор переместился в мир смертных. Сорша осталась одна. А с недавних пор она погрузилась в скорбь из-за ухода Сета. Если мир фэйри исчезнет, мы все тоже погибнем.
Девлин сел и стянул себе волосы черной кожаной лентой. Движения его были неторопливыми, голос звучал спокойно.
«А его мир движется в концу».
Хотя Эни и не думала постоянно о Стране фэйри, все же это была их с Девлином родина. В ее душе, как и у каждого фэйри, глубокий отклик вызывала любая мысль об их исконном обиталище. Хоть сейчас этот мир и был запретным для нее, никакие внешние запреты не могли оборвать глубинную связь.
— Я отведу его к Сорше и быстро вернусь.
Девлин встал, потянулся к рубашке, надел ее, потом обулся.
— Уверен, мы все решим наилучшим образом. Едва ли нужно сообщать эту новость дворам Лета и Зимы, но Темный король обязательно должен об этом знать. Если я не сумею разбудить Соршу, возможно, они… смогут вернуться в Страну фэйри.
— Чем мне тебе помочь? — спросила Эни.
— Скажи своему коню, что нам надо как можно быстрее вернуться в Хантсдейл, причем невидимками. Ехать так, как мы ехали сюда, было бы лучше для твоей безопасности, но, боюсь, времени у нас мало. Дорог каждый ваш день, каждый час.
Девлин вновь отгораживался от нее своей проклятой стеной.
— Девлин! — крикнула Эни, беря его за руку.
Он остановился.
— Она поправится? Твоя сестра?
Что бы Эни ни думала о Высокой королеве, Сорша была сестрой Девлина. Если бы заболела Тиш, Эни бросила бы все и помчалась к ней.
— Прежде Высокая королева никогда не болела, — сказал Девлин. — Я сделаю все, что необходимо. Но все-таки мне тревожно, и у меня какое-то странное предчувствие. Ее поведение… — Он осекся. — Высокая королева не должна потакать своей скорби. Не должна терять самообладание из-за горестных чувств. Должно быть, случилось еще что- то, однако Рей мне не сказала.
