Мне совсем не ко времени вспомнилась ее прошлая «любовь», которая закончилась большой трагедией, но я постаралась прогнать эти мысли из головы.
— А кто он такой, чем занимается?
— Он в шоу-бизе, знает там всех-всех-всех. Продюсирует молодые таланты, говорит, что у меня есть задатки, потому что я ни на кого не похожа. Я ин-ди-ви-ду-аль-ность!
— Здорово! — только и нашлась я.
— Нет, ты скажи: тебе стихи понравились? Хорошие ведь стихи?
— Да, хорошие, — подтвердила я, и Надя расплылась в широкой улыбке:
— Вот видишь!
Как будто качество стихов служило гарантией чувств ее возлюбленного. Впрочем, кто я такая, чтобы, не зная человека, судить о нем? Все-таки ее новый парень, кем бы он ни был, — человек, в отличие от Семена.
— Слушай, ты хочешь с ним познакомиться? — загорелась вдруг Надя новой идеей.
— Хочу, только я под домашним арестом…
— Ах да, ты же у нас потерпевшая... Может, тогда мы к тебе вечером зайдем? Если честно, он о тебе уже наслышан, тут вся Бетта только о тебе и судачит. Ему тоже хочется с тобой познакомиться.
— Надь, ты меня как дрессированного медведя, что ли, будешь ему показывать? — для виду возмутилась я. На самом деле я не знала, как убить вечер без Семена. И к тому же мне было очень любопытно увидеть этого деятеля «шоу-биза», за несколько часов покорившего Надькино сердце.
— Ох, ну не преувеличивай! — отмахнулась подруга. — Ну что такого, что он заинтересовался этой историей? Может, он про тебя кино снять захочет, похищения ведь не каждый день случаются...
— Хорошо, только пусть режиссером будет Бекмамбетов, иначе я не согласна, — отшутилась я, и Надька принялась набирать номер своего продюсера:
— Алло, Игорек, привет. Ты как сегодня вечером? Ой, здорово, давай часов на восемь… Все, в восемь пятнадцать будем у тебя, жди, — велела мне Надя и тут же умчалась наводить марафет. Хотя выглядела она и без того шикарно.
В гамаке на свежем воздухе я незаметно для себя заснула. Из соображений безопасности отец забрал с собой мой мобильный, хотя я подозревала, что он просто хочет изолировать меня от Семена. Отрезанная от мира, я проспала почти три часа. Снилось мне море — удивительно уютное и домашнее. Как будто я хожу по дну, собираю ракушки и играю с мелкой рыбешкой.
Когда я проснулась, на улице уже стемнело, и я пошла в дом, чтобы привести себя в порядок перед знакомством с новой Надиной любовью. Умылась, причесалась, немного подкрасила глаза — для затворницы вполне достаточно.
— «Сижу за решеткой в темнице сырой…» — услышала я незнакомый мужской голос под окном.
— Открывай, Полина! — раздался следом голос Нади.
Я провела гостей на кухню, где бабушка колдовала с чем-то ароматным. Тут же из своей комнаты высунулась мама — а я и не знала, что она уже пришла с работы. Глаза у нее горели любопытством: кого это привела с собой моя подруга? Я невольно подумала, что всего-то за месяц мы стали настоящими деревенскими жителями: появление незнакомого человека воспринимаем как сенсацию. Одичали мы в Бетте, нечего сказать…
На вид Игорю было лет двадцать пять, может, чуть больше. Высокий, стройный, коротко стриженный, в хорошем костюме. Деятелей шоу-бизнеса я, если честно, представляла себе другими. Более гламурными, что ли, с сережками в ушах, идеальным загаром из солярия, длинными волосами. А этот парень с серьезными серыми глазами и строгой вертикальной морщинкой между бровей был воплощением суровой мужественности. Удивляться тому, что он свел Надю с ума в рекордные сроки, не приходилось. При внешней закрытости Игорь оказался очень общительным и остроумным. Уже через пять минут разговора мне думалось, что я знаю его сто лет. Мама и даже бабушка смеялись его шуткам, краснели от его комплиментов и время от времени кидали на меня укоряющие взгляды — мол, почему ты не отхватила такого парня, Полина? Я невольно сравнивала его с Семеном, но сравнение было в пользу моего возлюбленного. Да, Семен вел себя более сдержанно, не шутил по каждому поводу, но это придавало ему загадочности. И разве можно сравнить обычные серо-стальные глаза Игоря с глазами Семена, цвет которых постоянно меняется, как море, — от серо-голубого до ярко-бирюзового, от насыщенно-синего до темного, грозового?
Я думала о своем любимом, а Надя не могла надышаться на своего. Она смотрела на него завороженно и, казалось, даже не вникала в то, что он говорит. Ей было достаточно нашей оживленной реакции — все это свидетельствовало: парень у нее «самый-самый». Тем временем разговор коснулся моего похищения. Игорь тут же включился в тему.
— Они хоть симпатичные были, эти ребята? Флиртовала небось с ними?
— Ага, еще немного, и один из них сделал бы мне предложение руки и сердца, — отшутилась я.
— Это было бы в духе Ромео и Джульетты. Монтекки — похитители, а Капулетти — милиция во главе с твоим папой майором Романовым... — засмеялся Игорь и оглянулся на дверь. — Как бы мне не получить от майора по шее за свои фантазии…
— Дмитрий Павлович будет поздно, — успокоила его мама. — Расследование идет полным ходом, ищут свидетеля, который видел, как увозили Полиночку.
— А был и свидетель? — быстро спросил меня Игорь.
— Не знаю, сама я никого рядом в тот момент не заметила, — ушла я от прямого ответа и сменила тему. — А ты нашел своего друга?
— Друга? — удивился было Игорь, но тут же вспомнил: — Ах да, встретились...
Надя по-хозяйски положила руку ему на плечо:
— Давай прогуляемся, а то у меня что-то ноги затекли, — кокетливо предложила она.
— Да, мы, пожалуй, пойдем, а то засиделись, вам, наверное, спать уже пора, — поднялся с места Игорь.
Я с тоской посмотрела на них. Счастливые, сейчас останутся наедине. А я не знаю, когда еще увижу Семена...
— Не кисни, — сказала Надюха на прощание и подала мне руку. Я машинально пожала ее и тут же поняла, почему это моя женственная подруга вдруг перешла к мужским рукопожатиям: в ладони у меня оказалась маленькая бумажка.
По пути в комнату меня перехватила мама. Минут пять как автомат я отвечала на ее вопросы: «Нормально себя чувствую», «Голова? Не болит...», «Настроение? Хорошее, мам!». Наконец вмешалась бабушка:
— Пусть вон посуду помоет, тогда и голова не заболит, и настроение будет прекрасным!
Я тут же кинулась к раковине и в пять минут перемыла и расставила все чашки и тарелки.
Мама и бабушка смотрели на меня подозрительно — еще бы, я все делала как в ускоренной съемке.
— Похоже, кое-кому здесь не терпится закрыться в своей комнате, чтобы помечтать о прекрасных принцах, — ядовито заметила бабушка, когда я закончила с посудой и скороговоркой пожелала им спокойной ночи.
Уф! Наконец-то я одна! «Полина, я буду в саду с 11 вечера, постарайся выбраться. Оденься потеплее. Семен», — прочитала я записку, которую передала мне Надя.
