– Погоняй! – велела диса.
И гигантская туша легко прямо с места взмыла в небо.
Это был миг триумфа Великого Господина Глома, сладкий миг расплаты за непредвиденный позор военного поражения. Войско Понита оказалось сильнее его дружин, магия поклонников Кальдориана одолела запретное колдовство. Но что можно противопоставить яростной, как сами Силы Стихий, огненной мощи боевого дракона, готового к нападению?
Черная тень стремительно надвигалась на Эскерольд, гигантские крылья застилали небо.
Никто из ныне живущих в Эскерольде никогда не видел живого дракона. Многие поколения отделяли их от темной эпохи Средневековья, когда расплодившиеся чудовища наводили ужас на беззащитных обитателей Староземья. Тролли спускались с гор, вытаптывали скудные поля вместе с деревнями, одноглазые великаны голыми руками топили морские суда, а с небес обрушивались на города огнедышащие ящеры.
Вытесненные развитой современной магией, исчезли, попрятались по глухим уголкам мира древние монстры. Но память о них продолжала жить в легендах и балладах, в обычаях и ритуалах. До сих пор носы кораблей украшают деревянные фигуры с их жуткими мордами. А в ратуше любого города хранится меч из драконьего серебра – напоминание о страшной эпохе…
Действительность оказалась страшнее воспоминаний, легенд и баллад. Все понимал с обреченной ясностью: не объявится могучий герой, не победит всех чудовищ в округе, не возьмет в жены королевскую дочь – спасения не будет. Люди в панике метались по стенам, иные же замирали, Устремив взоры навстречу неминуемой гибели: сейчас разверзнется страшная пасть, извергнет струю огня – и голодная, хищная тварь из древних кошмаров спикирует на город. Это было живое воплощение гибели и разрушения…
Но «живое воплощение» не стало пикировать. Наоборот, оно почти вертикально взмыло в небесную высь и скрылось за завесой низких зимних облаков.
– …Зачем так высоко? – пролязгала Ильза. Она твердо усвоила: чем выше, тем холоднее. Правда, так и не поняла почему.
– Чтоб не было видно, куда летим. Иначе Глом сможет догадаться, кто угнал дракона. Нам это ни к чему. Бр-р!
Некромант не догадался. Он метался, рвал на себе волосы от ярости, а в таком состоянии людям отказывает способность трезво мыслить. Сгоряча Великий Глом собственноручно казнил троих магов, ответственных за зачаровывание ванеда с его драконом, и на этом счел инцидент исчерпанным. Он не любил концентрироваться на собственных неудачах: кроме примитивного военного нападения существует множество других, куда более изощренных способов захватить власть в Эскерольде. У него еще будет возможность их применить. А пока надо было сосредоточиться на поимке избавителей, пока они далеко не ушли. Они его главные враги, а не старомодные кальдорианцы, закуклившиеся в кокон своей фанатической магии.
Летать на драконе оказалось холодно и скучно. Из-под пластин носа не высунешь – снесет встречным ветром. Не видно ничего, кроме мерно раскачивающегося хвоста и куска серого неба. Движение почти неощутимо, нет того захватывающего, щемящего чувства свободы, которое приходит, когда паришь над миром, вцепившись в теплую мохнатую спину грифона, и осязаешь, как под твоей пятой точкой перекатываются клубки его летательных мышц.
Ильза загрустила, уткнула лицо в колени и тихо плакала сама не зная о чем. Эльф с гномом завели разговор о политике, беседа перешла в перебранку, правда обоюдокорректную. Эдуард и Рагнар играли в карты, добытые в Ольдоне. Оба бессовестно жульничали. Принцы называется!
Хельги уткнулся носом в колени Меридит и задремал, по-прежнему не разжимая пальцев правой руки. Диса со скуки машинально заплетала в косички его не в меру отросшие волосы. В конце концов голова ее брата по оружию стала напоминать швабру.
– Расплети, – велела Энка. – Ему не идет.
Диса послушалась, взялась расплетать.
При виде этой трогательной сцены Ильза залилась слезами пуще прежнего.
– Ты чего расхлюпалась? – участливо спросила сильфида.
– Не знаю, – всхлипнула та. – Настроение такое, одинокое… Вот у Меридит есть Хельги, они всегда вместе, она может его заплетать, расплетать… А у меня никого…
Ильза не сумела выразить свои эмоции словами, а Меридит не смогла понять.
– Ты тоже можешь его расплетать! – с энтузиазмом предложила она. – Смотри, как запуталось!
Ильза взялась за дело, но оно оказалось непростым, и девушка постепенно позабыла свои горести. А Хельги пробудился и взроптал:
– Вы бы полегче! Все-таки живая голова, а не плед с бахромой!
– Терпи, солдат, тысячником будешь! – издевалась Энка. – Скажи спасибо, налысо пока не обрили!..
…Она стояла на драконьей спине, сияющая и невыразимо прекрасная. Встречный ветер бил ей в лицо, он должен был сдуть ее хрупкое тело, как лебяжью пушинку. Но ни один золотой волос на ее голове не шевелился, ни одна складка струящегося, эфирно-тонкого платья не трепетала.
Откуда объявилось в грубом земном мире этакое несказанное чудо, можно было только гадать. Восхищенный вздох сорвался с губ избавителей, но чудесному видению не было дела до эмоций смертных. Взор ее мерцающих синевой глаз был устремлен на Хельги, на него одного. «А у него на голове сущее воронье гнездо!» – про себя посетовала Энка. Но и это не смущало пришелицу. Нежная улыбка озарила ее лицо.
– Я пришла за тобой, о мой господин! – пропел дивный серебряный голос, заставивший сжаться от сладкой боли чувствительное сердце Аолена.
Она протянула к сприггану тонкие руки.
Хельги непроизвольно попятился (странная реакция на красавицу!), свободной от дракона рукой вцепился в сапог Меридит (он оказался под боком) и осведомился не слишком радостно:
– Это в каком смысле – за мной?
– Мне велено проводить тебя в наш Звездный чертог! Демону такой силы и власти, как ты, негоже влачить жалкое существование в худшем из миров, уже ставшем на путь скорой гибели. Мы покорно просим, оставь его, приди к нам, стань нашим повелителем…
Далее последовало красочное описание прелестей жизни, уготованной для Хельги. Меридит всерьез обеспокоилась. Очень уж красива и мила была сияющая дева, а главное – как раз во вкусе Хельги: светловолосая, голубоглазая, северная. Напарник, разумеется, не прельстится безграничной властью и безмятежным спокойствием. Но это могло не относиться к самой красавице. Опасения оказались напрасными.
– Извините, почтенное… почтенная, вы зря побеспокоились. Боюсь, что никак не смогу последовать за вами. – Он заразился высокопарным слогом от искусительницы. – Увы, у меня еще множество дел здесь, и в ближайшие столетия я не смогу быть вам полезен.
Искреннее недоумение отразилось на лице эфирной девы.
– Но почему? Зачем тебе этот мир? Он слишком прост, мелок и ничтожен, он скоро наскучит тебе. Одним мановением руки ты можешь сдвигать горы и осушать океаны, а мыслью управлять всеми живущими в нем тварями. Но ты принимаешь примитивные законы бытия здешних убогих существ как должное, томишься в их узких рамках, терпишь нужду и лишения – к чему?!
