Жестокая битва кипела под самыми стенами королевского замка. Не надо быть стратегом, чтобы понять – оттонцев могло спасти лишь чудо. И чудо свершилось. С неба на головы врагов обрушились три здоровые крылатые твари – страшные, неуязвимые грифоны! А те, кто правил ими, были еще страшнее: жуткие злобные нелюди, и во главе их – о ужас! – призрак самого принца Рагнара, Оттонского Орка, ставшего от пребывания на том свете еще кошмарнее, чем раньше!
С нечеловеческой яростью посланцы Инферна врезались строй пехотинцев. Свистели чудовищные мечи из запретного металла, без промаха разили колдовские стрелы, копья легко пробивали даже бронированные доспехи командиров, разум затопляли волны потусторонней жути. Ни площадная брань сотников, ни тумаки десятников уже не могли остановить всеобщее бегство. Паника захлестнула могучую армию Дольна. Люди бежали без оглядки, бросая оружие и щиты, топча раненых и слабых. Спешили скрыться с поля битвы даже те, кто стоял в задних рядах и не ведал, от какой беды спасается. Не армия – стадо перепуганных животных.
Воодушевленные оттонцы с победными воплями ринулись в контрнаступление, с легкостью разметав подтянувшиеся к столице резервные отряды Дольна – те самые, что были замечены с грифонов.
Как ни сильно было искушение приписать победу над целой армией собственному воинскому искусству и доблести, но наемники честно признавались сами себе: великое дело – хорошая психологическая атака!
Эффектное появление Рагнара ошеломило не только солдат Дольна. Король Оттонский долго не мог поверить, что перед ним не призрак любимого отпрыска, ниспосланный потусторонними силами ради спасения державы, а самый настоящий принц, из плоти и крови.
– Да вы, Ваше Величество, ткните его мечом – сразу увидите, призрак он или нет! – предложила Энка.
Слова ее почему-то сразу убедили короля, последовала трогательная сцена встречи отца с сыном. Суровые, могучие воины обнимались, целовались, обильно окропляя друг друга слезами. Наблюдая семейную сцену, Ильза и Аолен тоже прослезились от избытка чувств, Хельги впервые в жизни подумал о том, что иметь отца, наверное, не так уж плохо, а Эдуард и вовсе разрыдался, вспомнив своих покинутых родителей.
Назвать время, проведенное в Оттоне, приятным – ничего не сказать. Это были дни подлинного блаженства и неги.
Король с королевой и слышать не хотели о том, чтобы отпустить Рагнара от себя ранее чем через неделю.
Дольн был разгромлен, ликующие оттонцы праздновали победу. Никто и не помышлял преследовать нелюдей, напротив, их встречали как народных героев, приводя Хельги в состояние легкой паники.
Король поселил друзей любимого сына в лучших покоях, кормил будто знатных послов, угождал как мог. Гному и эльфу показывал сокровищницу с чудесными изделиями древних мастеров-ювелиров, предлагая при этом брать все, что нравится, – приходилось отнекиваться. Перед Хельги, Энкой и Меридит распахнулись двери замковой библиотеки, полной редких фолиантов и уникальных манускриптов. Обилие книг поражало, особенно с учетом того, что и король, и королева, и добрая часть придворных были совершенно неграмотны. Молчаливая Меридит не сумела отбрыкаться и стала счастливой обладательницей редчайшего экземпляра средневековой «Книги народов и языков» (пергамент, кожа, золотое тиснение, гравюры Трогга, размеры – полшага на полтора). К счастью, король согласился оставить книгу на хранение до лучших времен.
Эдуард и Ильза довольствовались развлечениями попроще – карнавалы, ярмарки, рыцарские турниры и представления придворных комедиантов.
Рагнара в эти дни они почти не видели – тот пропадал в родительских покоях. Грифонов – тоже. Отпустить их в свободный полет Энка не решалась, поэтому животные обретались в королевских конюшнях.
Первое время не слишком уютно чувствовал себя Орвуд. Его беспокоило, в каких отношениях на данный момент состоит Оттон и Даан-Азар. Оказалось, в прекрасных. Информация, полученная в Кансалоне, действительности не соответствовала. На самом деле Оттон уже полгода как заключил тайный военный союз с Подгорным королевством против Дольна, а слухи о войне с гномами распространялись специально, в тактических целях.
Душевное равновесие Орвуда восстановилось, теперь все были довольны жизнью, и ничто не предвещало новых событий из разряда экстраординарных.
Наступил пятый вечер пребывания в Оттоне…
Меридит уже растянулась на пуховой перине, повизгивая от комфорта, Энка как раз переодевалась в ночную рубашку. Ей уже больше года не выпадало такого удовольствия – спать в ночной рубашке, да не простой, а розовой, шелковой и в кружавчиках. Хельги соответственно сидел уткнувшись носом в стену. В походных условиях Энка излишней скромностью не страдала – могла при необходимости переодеться на глазах у всей сотни. Но королевский замок – другое дело, можно и повоображать.
Вообще-то каждому гостю были выделены отдельные покои, но наемники по привычке разместились вместе, слегка шокировав тем самым придворных.
Итак, Меридит залегла, Энка нарочито медленно переодевалась, Хельги, недовольно сопя, созерцал стену и вопрошал: «Скоро, что ли?»
Тут оно и произошло!
Посреди комнаты, прямо из ничего материализовалась могучая мужская фигура. На вид фьординг фьордингом: светлые волосы, борода в две косы, рогатый шлем, меч – все как полагается. Вот только ростом под потолок. Ну и, само собой разумеется, фьординги не умеют материализовываться из ничего. Потому не требовалось большого ума, чтобы догадаться: ДЕМОН! Уж Энка-то сразу догадалась. Но это не помешало ей заорать во всю мощь сильфовых легких:
– Куда лезешь, осел невоспитанный! Не видишь, дама переодевается!
Демон и бровью не повел, будто не почтенная сильфида орала, а комар пищал. Взгляд пришельца был обращен на Меридит, и только на нее.
– Внемли мне, дева! – раздался голос, глухой, как вой ветра в трубе. – Я Один, покровитель твоего народа. Ты храбро сражалась в последней битве, совет асов счел тебя Достойной. Радуйся, смертная, тебе выпала великая честь и возможность прославить свой род! Я призываю тебя в Вальхаллу!
Меридит скосила глаза на Хельги. Напарник не побелел даже – посинел.
Энка глупо моргала.
Диса кашлянула, не зная, как начать.
– Послушай, Один! Это, понятно, большая честь и все такое… Мне неприятно тебе говорить… Но в Вальхаллу я не пойду, уж извини. У меня другие планы.
Хельги охнул и привалился к стене.
– Что-о?! – взревел северный бог. – Опомнись, безумная! Тысячелетия живет твой народ, и ни одна из вас не осмелилась отклонить мой призыв, все приняли его как священный дар.
– Значит, я буду первая, – тяжело вздохнула диса. Ей, как назло, ужасно захотелось стать валькирией.
– Презренная! Ничтожная! – Бог стал страшен. – Ты осмелилась променять богов своего народа на нового, жалкого, слабого…
