Но сильфида лишь отмахнулась:
– Да ладно! Меня не проведешь! Я в таких делах носом чую. Вот только увидела Эфиселию – сразу поняла: это она, будущая дама сердца Рагнара.
– Тебе бы сводней работать! – сердито проворчала диса. – Прибыльное дело!
– Я что подумал, – прервал перебранку влюбленный, – может, мне бороду отпустить?
– Зачем?
– Морда у меня уж больно страшная, – простодушно пояснил наследный принц престола Оттонского. – Может, с бородой стану смотреться благороднее?
– Конечно, отпусти, – одобрил гном.
– Еще не хватало! – возмутилась Энка. – С бородатым целоваться противно.
– А вот и не скажи! – возразила Ильза, радуясь, что в кои-то веки представился случай сказать нечто умное. – Помню, мой дядька проиграл спор – и ему пришлось сбрить бороду. Так тетушка бранилась: «Видеть тебя, старого дурня, не хочу! Морда лысая, как коленка!» На сеновале ночевал, пока не оброс. Кто что любит!
– Хватит уже о любви, пора о деле! – напомнила Меридит. – Что делать с мертвецами?
– Изводить! – Сильфида за словом в карман не лезла. Что бы ни сказать, лишь бы сказать!
– Каким образом?
– У нас меч есть. Драконье серебро любого мертвеца возьмет.
– А тебе не приходило в голову, что одного меча против целого войска маловато?
– Намекаешь, что я глупая?
– Возможно, стоит попытаться повлиять на ведьму Магду? – Эльф поспешил вмешаться, пока девицы не перессорились. – Уговорить ее…
Орвуд засомневался:
– Думаешь, она согласится с нами разговаривать? Мы ведь не стали ей помогать.
– У нее на голове был мешок, она нас не видела.
– Плохо ты знаешь ведьм! У них особое чутье. И без глаз видят.
Откуда ведьм знал Орвуд, неизвестно, но, как скоро выяснилось, он оказался прав. Ведьма узнала их сразу.
Деревушка, на окраине которой стояло ее жилище, тоже была пуста. В ней первой побывали мертвецы. Но кости на улице не валялись, – видно, ведьма успела навести порядок. Она вообще была опрятной женщиной, это чувствовалось по ее жилью. Небольшой домик с двускатной крышей, крытой дерном, был, пожалуй, самым добротным строением в округе, выгодно отличаясь от ветхих и нищих сельских лачуг. Окружал его такой же аккуратный забор из высоких, оструганных кольев.
На сей раз этот частокол испугал лишь деву Эфиселию. Остальные уже встречали похожий в Чернолесье. К тому же при свете дня он выглядел менее эффектно – глазницы черепов оставались темными и пустыми, лишь челюсти, чудом не отвалившиеся, принялись, как по команде, угрожающе щелкать. Звук получился достаточно громким. Хозяйка вышла навстречу незваным гостям.
Без мешка на голове ведьма Магда выглядела не такой юной, как показалось при первой встрече. Наверное, она жила на свете уже не первое столетие. Лицо оставалось безупречно молодым, но тяжелый взгляд выцветших глаз выдавал истинный возраст.
– Силы Стихий, кто ко мне явился! – всплеснула руками женщина. – Поистине нет предела наглости тварей земных!
– Здравствуйте, почтенная! – Ильза, сама не зная зачем, сделала неуклюжий книксен.
Но ведьме ее вежливость польстила. Она сделала приглашающий жест: дескать, заходите, ежели пришли.
Проследовав гуськом через узкую калитку, увенчанную двумя особенно злобными черепами, спасатели мира вошли во владения черной ведьмы. Двор ее ничем от обычных дворов не отличался, если не считать косматого голого мужика, спящего на цепи возле собачьей будки.
– Оборотень, – пояснила ведьма мимоходом. – Совершенно безумный. – И вздохнула с сожалением, адресуясь скорее к себе самой, нежели к гостям: – А ведь было время, сватов ко мне засылал. Видный был мужик, покуда не покусали… Ну то дела старые… Заходите в дом, говорите, с чем пожаловали. Покуда живы.
Говорил Хельги, поскольку данная ведьма ни малейшего сходства с первородными не имела. Рассказал все с самого начала, без утайки и с подробностями. (Некоторые из них Орвуд счел лишними. Вряд ли, к примеру, средневековую ведьму могли интересовать технические характеристики затонувшего драккара.)
Магда ответила откровенностью на откровенность. Задумав отомстить соседям, она вовсе не собиралась изводить под корень всю округу и уже давно бранила себя за то, что связалась с древним злом. Правда, не потому, что жалела загубленные души. Просто одиночество оказалось невыгодным в плане хозяйственно-экономическом. Теперь приходилось и самой подумывать о том, что пришла пора съезжать, да жаль было сниматься с насиженного места.
– А уж споспешествовать погибели мира мне и вовсе ни к чему, сама в оном обретаюсь, – сказала ведьма.
– Тогда отчего бы тебе не загнать нежить назад в болото? – осведомился Хельги, уже предчувствуя ответ.
– Не могу! – развела руками Магда. – Не в моей власти. Силы не рассчитала, теперь едва себя уберегаю.
– То есть повлиять на них ты вообще неспособна? – уточнил демон.
– Никоим образом. Ступайте, изводите проклятых, я вам преграды чинить не стану. Но и помощи не ждите.
– Не подскажешь ли хоть что-нибудь? – допытывался Аолен. – Сколько их, когда поднимаются, есть ли у них уязвимые места?
Тщетно. Ведьма ничего не знала. Или, что более вероятно, не пожелала сказать.
– Укажи по крайней мере дорогу к топям.
– Да вот она! Самая короткая дорога!
Магда кивнула в сторону окна. Эдуард выглянул посмотреть. Прямо за домом вставала стена дремучего леса. В ней опытный взгляд мог различить едва заметную прореху. Тоненькая тропка, больше похожая на звериную, вела на восток, в глубь леса.
По ней и пошли. Хотя не хотелось – ужас до чего! Даже сильфиде изменило обычное легкомыслие. Потому что страшно. И был это не простой сенситивный барьер, как в храмах Мангоррата, а самое настоящее, древнее, голодное, мстящее Зло. Здесь все было насыщено им.
Хотя внешне казалось – лес как лес. Ранняя осень окрасила его в яркие, веселенькие цвета. Огненно-красным горели клены, липы стояли в нежно-желтом наряде. Мелкие листочки редких берез блестели золотыми монетками. На колючих кустах висели сизые и розовые ягоды. Грибов росло великое множество.
Ни за какие блага мира не согласилась бы Ильза отведать грибочков из этого леса! Она вдохнуть глубоко и то боялась. Казалось, лес пропитан гадким, липким ядом, коснись – не отмоешься.
– Кто-нибудь объясните мне, куда и зачем мы идем, – потребовала сильфида после того, как они углубились в чащу шагов на двести.
– Мертвецов изводить! – ответила Меридит с ехидством. – Мечом, если помнишь.
Но Энка была не расположена к словесным баталиям, и уже это само по себе пугало.
