– Прибыли! – объявил Хельги, когда они вышли на просторную сырую поляну. – К самому берегу подбираться нет смысла. Давайте строить дольмен.
Подходящие камни в лесу имелись, это урожденный спригган подметил с самого начала пути. Замшелые серые валуны попадались на пути не редко, но и не особенно часто. По одному на десять – двадцать шагов. Сколько смогли – друзья притащили с собой. Остальные требовалось собрать на месте. Пришлось разбрестись по лесу. По страшному, враждебному, проклятому лесу.
– А много их надо? – приставал Эдуард каждый раз, как возвращался с новым камнем. Ему почему-то безумно хотелось услышать точный ответ. Неопределенность усиливала страх.
Но Хельги отвечал неизменно уклончиво: чем больше, тем лучше.
– Резвее, резвее! – подгоняла сильфида громко. – Смотрите, темнеет уже! Бегом!
Дольмен Хельги затеял большой, шагов десять в диаметре. Принесенные валуны он равномерно распределял по окружности, постепенно заполняя пустоты. Сооружение должно было выйти тем эффективнее, чем плотнее лежали камни. В идеале требовался сплошной контур. Такой, помимо основной функции катализатора магии, мог бы послужить защитой. Но на момент, когда с восточной стороны по земле поползли первые язычки болотных испарений, между камнями все еще оставались значительные пробелы.
Минуты летели беспощадно стремительно. Туман поднимался уже выше пояса.
– Все! – крикнул демон. – Больше никто никуда не отходит! Будем довольствоваться тем, что имеем. Быстренько все в круг!
Спасатели мира сгрудились внутри кольца – пусть слабая, но защита. Магические круги были бы надежнее, но чертить их не позволил Хельги, поскольку его собственная магия застряла бы внутри.
– Процесс быстрым не будет! – предупредил он честно. – Это, конечно, не канавы копать, но все равно приготовьтесь к худшему.
Совет его оказался не напрасным.
Близилась густая стена тумана, и вместе с ней надвигалось на поляну древнее Зло. Смутные тени, замелькавшие между стволами, стали оформляться в четкие силуэты. Проклятые наступали.
Очень скоро стало возможным хорошо рассмотреть тех, кто шествовал в первых рядах. Ниже пояса они по-прежнему оставались призрачно-размытыми. Но торсы, руки, плечи и головы выглядели вполне материально. Пожалуй, народная молва сильно преувеличила древность проклятых. Одежда и вооружение их не особенно отличались от средневековых, а облегченные доспехи придавали им вид даже более современный. Время не изуродовало тела воинов. Не было ни почерневших костей, ни клочков гнилой плоти, обычных для живых мертвецов. Проклятие даже не исказило их черты, они не выглядели как типичная нежить: ни клыков, ни страшных рыл. Они могли бы показаться живыми людьми, если бы не пепельно-серый оттенок кожи и глаза, горящие безумным, желтым, неутолимо-голодным огнем. И еще одна немаловажная деталь: нападающих на первый, приблизительный взгляд насчитывалось не менее двух сотен. Но не слышно было ни топота шагов, ни выкриков, ни звона оружия, ни общего гула, рождаемого большой толпой. Жуткая тишина висела над поляной. И в этой тишине они приближались, медленно и неотвратимо. Они шли убивать.
– Вы как хотите, а я стану громко выть от страха! – оповестила боец Оллесдоттер, судорожно вцепившись в локоть Рагнара. (На самом деле она предпочла бы локоть Хельги, но боялась ему помешать.)
– Вой! – разрешила Энка. Она и сама дала бы волю эмоциям, но мешало присутствие амазонки. «А, чтоб тебе пропасть!» – думала она с досадой и не без тайной надежды, что мысли ее обретут реальность.
А потом больше не осталось времени на размышления. Проклятые подступили к дольмену. Он выдержал первый удар. Натолкнувшись на невидимое препятствие, толпа проклятых отхлынула на насколько шагов. Но тут же вернулась, и сразу несколько мертвецов преодолели магическое заграждение. Рагнар лихо зарубил их мечом Лавренсия Снурра. Так началась битва.
Продолжалась она мучительно долго. Спасатели мира стояли, окружив Хельги плотным кольцом, и как могли отмахивались от наседавших воинов. Из восьми мечей против проклятых тварей действовал лишь один. Драконье серебро пронзало призрачные тела, и они оседали, растворялись в тумане – переставали существовать. Простая сталь их не брала, проходила насквозь, не причиняя ни малейшего вреда. Но сами мертвецы этого почему-то не замечали, шарахались, уворачивались от бесполезного оружия будто от настоящего. «Сохранили прижизненные рефлексы», – предположил позднее магистр Ингрем.
Сам он сражения так и не увидел – стоял закрыв глаза. Ничто не должно было отвлекать его от процесса.
Из всего многообразия способов осушения болот он выбрал самый, на его взгляд, простой и надежный. На месте болота вырастал холм, а неподалеку разверзался обширный котлован, ибо любому школяру известно: ежели в одном месте что прибавилось, в другом непременно должно убавиться. И вся та вода, что пропитывала болотный грунт, повинуясь законам природы (ну разве что магически усиленным и ускоренным), вытекала из растущего холма и скапливалась в котловане.
Одного он не учел в пылу событий: не стоило располагать котлован относительно холма таким образом, что поляна с дольменом оказывалась точно между ними. Потому что очень непросто сражаться с почти неуязвимыми мертвецами, стоя по пояс в воде, мутной, вонючей и затхлой. Потом, когда все закончилось, ему пришлось узнать, что думают ближние об умственных способностях демонов-убийц.
Одна Ильза осталась благодарной за непредвиденное наводнение.
Был миг, когда она с ужасом ощутила ледяную руку мертвеца на своей шее, заглянула в пустые, бессмысленные глаза и поняла – вот он и пришел, ее конец. Хотела крикнуть, позвать на помощь, но твердые, совсем непризрачные пальцы сдавили горло. И тогда она поджала ноги и нырнула. Окунулась с головой в тухлую жижу. Там, под водой, было холодно и тошно, зато стихия – только одна, и мертвецы в ней существовать не могли. Вцепившись в руку врага, девушка что было сил потянула его, отчаянно сопротивляющегося, за собой. Страха больше не было – лишь азарт битвы. Ага! Не нравится! Вот я тебя! Хватка проклятого разжалась, он упустил добычу…
Сражение оборвалось внезапно, когда всех уже начинало охватывать отчаяние, появились нехорошие мысли о том, что мир не будет спасен за отсутствием спасателей. Сколько ни рубил Рагнар драконьим серебром, враги все шли, шли и шли… и вдруг пропали. Будто и не было. Ни убитых, ни раненых не осталось на поле битвы. Даже воду Хельги успел высушить прежде, чем почувствовал обычные последствия использования спригганской магии.
– Бедный, – хлюпала Меридит, гладила любимого брата по бледной щеке. – Ну почему ему всегда больше других достается?
– Потому что он не желает развивать свою демоническую сущность, цепляясь за спригганскую! Сам виноват! – бессердечно откликнулась Энка. – И вообще, нам всем хорошо досталось. У меня уже рука отваливается, столько мечом махать пришлось!
На самом деле сражение длилось меньше, чем показалось его участникам. Даже солнце еще не село. До темноты удалось оборудовать место ночлега: прямо в центре дольмена развели хороший костер, устроили лежанки из хвороста. Сухие ветки пришлось обламывать прямо с деревьев, весь валежник в округе оказался сырым и заляпанным гадкой тиной. Потом Аолен привычно начертал защитные круги, целых три. Врагов больше не нужно было бояться, навеки упокоились они в недрах холма. Но мало ли какая еще дрянь могла гнездиться в здешних местах? Зло всегда притягивает зло.
